— Вот как! — только и смог пробормотать весьма озадаченный лекарь, никак не предполагавший подобных талантов у случайной дорожной знакомой. Однако подумав, всё же был вынужден отметить, что движения внучки сенатора Юлиса, действительно, отличались некой изящной, хотя и не сразу бросавшейся в глаза плавностью.
— Моей знакомой, — продолжала между тем собеседница с прежним накалом, — тот танец напомнил выступления уличных плясуний. Но она сказала, что никогда раньше не видела таких резких и отточенных движений.
— А госпожа Юлиса не сказала, кто научил её так танцевать? — поинтересовался врачеватель.
— Говорит, сама всё придумала! — насмешливо фыркнула супруга сенатора. — Но вот вы скажите, господин Акций, разве такое бывает?
— Случается, боги награждают смертных и не такими способностями, госпожа Комена, — дипломатично ушёл от ответа царедворец, не желая давать повод для новых пересудов.
— Вы думаете? — вскинула брови собеседница.
— Небожители непостоянны, госпожа Комена, — вздохнул лекарь. — И нам, простым смертным, порой очень сложно понять их поступки.
— Ах, как вы это хорошо сказали, господин Акций! — всхлипнула женщина, вновь берясь за платочек. — Ну почему они наслали недуг на моего внука!?
Видимо, сообразив, что спутник не горит желанием поддерживать разговор о странной племяннице регистора Трениума, супруга сенатора принялась жаловаться на невестку.
По словам свекрови, та виновата в болезни сына, поскольку не проявляет должного почтения к богам, плохо следит за приставленными к ребёнку рабами и совершенно не заботится о его здоровье.
Часто имевший дело с женщинами и давно успевший кое-что для себя уяснить, охранитель здоровья государыни исправно делал вид, будто внимательно слушает распинавшуюся собеседницу, но рот держал на замке, ограничиваясь многозначительным хмыканьем, односложными восклицаниями и покачиванием головой.
Прибыв в Цветочный дворец, Акций намеревался как можно быстрее распрощаться со своей не в меру болтливой спутницей. Однако та заявила, что её величество по бесконечной милости своей выразила желание сразу же по их возвращению непременно узнать о самочувствии маленького господина Комена.
Первая же встречная рабыня с поклоном сообщила, что императрица пребывает в восточной угловой комнате, где знаменитый художник Некрасис рисует её очередной портрет.
Докэста Тарквина Домнита, как всегда величественно восседала у окна в кресле без спинки. Её красивые руки с унизанными перстнями пальцами расслаблено лежали на резных подлокотниках, сложную причёску украшали золотые заколки с крупными изумрудами, а плечи покрывала ярко-красная накидка.
Напротив, присев на низенькую скамеечку, яростно черкал угольком по широкой, гладко оструганной дощечке пожилой мужчина с большой багровой лысиной в обрамлении седых всклокоченных волос.
— Что с вашим внуком, госпожа Комена, — после приязненного кивка поинтересовалась государыня.
— Красная горлянка, ваше величество, — всхлипывая и вытирая слёзы, ответила супруга сенатора. — Господин Акций сказал, что если небожители не оставят нас своей милостью, мальчик скоро поправится.
— Я буду молить богов о выздоровлении вашего внука, — пообещала императрица.
— Благодарю, государыня, — низко кланяясь, дрожащим от с трудом сдерживаемого рыдания голосом пробормотала собеседница. — Ваша доброта и щедрость во истину не знают границ! Только вашими заботами наша семья обязана своим счастьем!
Стоя у двери, Акций чувствовал себя здесь совершенно лишним, но не мог покинуть комнату без разрешения, а императрица как на зло даже не смотрела в его сторону.
— Как дела у вашего уважаемого супруга? — продолжала она любезничать с дальней родственницей. — Он, кажется, уже не молод. Надеюсь, бесконечные дебаты не сильно его утомляют?
— Господин Комен считает свою деятельность в Сенате служением высшим интересам Империи! — выспренно проговорила собеседница, с обожанием глядя на Докэсту Тарквину Домниту. — И будет трудиться на своём посту, покуда хватит сил!
— Похвально, — любезно улыбнулась государыня.
— Супруг сказал, что на днях они будут рассматривать очень необычный вопрос, ваше величество, — сообщила растроганная от подобного внимания госпожа Комена. — О возвращении земель рода младших лотийских Юлисов нежданно-негаданно объявившейся внучке оклеветанного сенатора Госпула Юлиса Лура.
— Уже? — удивилась императрица, поправляя складку на плаще. — Не ожидала, что они так скоро возьмутся за дело госпожи Юлисы.