— Господин Септис ждёт вас у Сената, — ухмыльнулся братец, даже не делая попытки помочь сестре выбраться из паланкина. — Госпожа Юлиса.
Нимало не удивляясь, та поднялась на ноги, скользнув равнодушным взглядом по нему и обступившим носилки людям.
— Проводите меня к нему, господин Септис.
И тут в толпе кто-то пронзительно завопил:
— Никакая она не Юлиса, а самозванка!
Послышались удивлённые возгласы, некоторые из собравшихся стали оборачиваться, чтобы рассмотреть крикуна.
— Самозванка! Гоните её прочь, люди! — раздалось с другой стороны.
Старший отпрыск регистора Трениума, нервно хохотнув, втянул голову в плечи, а вот ожидавшая чего-то подобного Ника даже бровью не повела, с иронией подумав: "Неистовые" в Этригии громче орали".
Судя по мизерному количеству явно подкупленных горлопанов, нынешние владельцы Домилюса либо не успели как следует подготовиться к нынешнему заседанию Сената, или просто не воспринимают её всерьёз.
— Послушайте, госпожа! — вскричал мужчина средних лет в тунике из толстого, добротного сукна. — Вы в самом деле внучка сенатора Госпула Юлиса?
— Тому свидетели бессмертные боги! — повысила голос девушка. — Они ведают, что я законная дочь Лация Юлиса Агилиса, а он младший сын Госпула Юлиса Лура, павшего жертвой подлого коварства.
Через миг она с огорчением поняла, что вновь зря распустила язык, едва не растерявшись под градом обрушившихся со всех сторон выкриков:
— Кто вы? Как спаслись ваши родители? Где они прятались всё это время? Вы и в самом деле переплыли океан? Да ты море-то хоть раз видела?
Задние напирали на передних, и свободное пространство вокруг неё и Лептида Септиса стало стремительно сокращаться.
— Отойдите! — повелительно прикрикнул старший сын регистора Трениума, резко махнув рукой. — Прочь, госпожу Юлису ждут в Сенате!
Ника шагнула к внезапно заступившему ей дорогу крепышу в длинной до колен тунике и заплатанном плаще.
— Да, я видела море и ещё много таких вещей, которые тебе и не снились! Рассказала бы да спешу очень. Пропусти меня, если не хочешь, чтобы тебя обвинили в неуважении к императорской власти…
— Я власть уважаю, — нагло усмехаясь, возразил незнакомец.
— Тогда не заставляй власть ждать! — рявкнула девушка. — Пока ты тут передо мной красуешься, лучшие люди Империи напрасно теряют время!
Собеседник чуть стушевался.
— Да, да! — громогласно поддержал её обрадованный родственник. — Вы препятствуете деятельности Сената!
Крики заметно поутихли, хотя в задних рядах кто-то продолжал орать про самозванку, но уже без прежнего энтузиазма. Толпа стала нехотя пятиться и расступаться, освобождая ведущие вверх ступени.
Сам регистор Трениума встретил их у протянувшейся по фасаду здания колоннады.
— Хвала богам! — раздражённо проворчал он. — Я уж хотел стражников на помощь звать, думал, вы сами из этой кучи не выберетесь.
— Люди спрашивали госпожу Юлису, кто она такая, — нервно хихикнул Лептид Септис Сенс.
— На площади были нанятые крикуны, господин Септис, — подчёркнуто игнорируя двоюродного братца, поделилась своим наблюдением Ника. — Аттилы уже начали распускать слухи.
— А может, люди просто вам не верят, госпожа Юлиса? — глумливо усмехнулся старший отпрыск регистора Трениума и тут же стушевался под грозным взглядом папы, который спросил. — Почему вы думаете, что в этом замешаны братья Аттилы?
— Потому что больше я никому не мешаю, — просто объяснила племянница, отметив: — Кричали именно за деньги, потому и прятались за чужие спины, а все остальные, кто пришёл, очень удивлялись, слушая эту чушь. Видно, им такая мысль в голову ещё не приходила. Теперь-то, конечно, о моём самозванстве многие заговорят.
— Я попробую разузнать, в чём дело, — после короткого раздумья кивнул дядюшка. — Но это потом. Сейчас пойдёмте в зал.
Внутрь здания вели большущие двери, сильно напоминавшие городские ворота. Их могучие створки, украшенные резьбой и блестящими, металлическими накладками, были гостеприимно распахнуты, приглашая желающих граждан зайти и лично убедиться в том, как "народные избранники" радеют за процветание Империи.
Однако вместо зала девушка попала в стремительно наполнявшийся мужчинами коридор, полукольцом охватывавший помещение, где трудились сенаторы.
Кроме расположенного напротив входа широкого проёма, который охраняли несколько стражников с топорами на плечах, зрители могли следить за происходящим внутри через узкие, забранные бронзовыми решётками окна, служившие ещё и для освещения.