— "Лоза Нолипа" — очень приличное заведение, — заверил Герон. — Туда даже сенаторы заглядывают отведать аржейского.
Очевидно устав от дискуссии, принц, не оглядываясь, зашагал через площадь.
На миг задержавшись, Ника подумала: "Если трактир такой крутой, уборная там точно есть", — и поспешила за сыном императора.
Тогда уж и Лептиду Септису Сенсу ничего не оставалось, как отправиться вслед за ней.
Возле высокой, щедро украшенной резьбой двери их встретил красивый широкоплечий раб в серой тунике и с ярко начищенной медной табличкой на груди.
Судя по всему, принца здесь хорошо знали.
— Здравствуйте, ваше высочество, — подобострастно поклонился невольник. — Хвала бессмертным богам за то, что мы вновь удостоились счастью вас видеть.
— Привет, Милав! — небрежно кивнул Вилит. — Твой хозяин всё ещё продолжает разбавлять аржейское всякой дрянью?
— Как можно, ваше высочество! — мужественное лицо раба скривилось в жалобной гримасе. — У нас всегда всё самое лучшее: и вино, и кушанья, и девочки, и мальчики.
Но принц уже не обращал на него внимания.
В просторном, залитом солнечным сетом зале с мозаичным полом и искусно расписанными стенами вольготно расположились два десятка круглых мраморных столиков, из которых занятыми оказались только четыре. Солидные господа негромко беседовали, потягивая вино из широких чаш на тонких ножках, и изредка закусывали чем-то совершенно непонятным.
Из-за высокой стойки колобком выкатился круглый пузатый человечек с красным добродушным лицом и маленькими цепкими глазками.
— Ваше высочество! Какая честь, ваше высочество! Хвала небожителям, что вы наконец-то вспомнили о моём скромном трактире!
— Здравствуй, старый плут, — добродушно усмехнулся принц. — Подай нам аржейского и холодной воды, а уж смешаем мы сами. Не так ли, господин Сциний?
— Точно так, — важно подтвердил ранее незнакомый Нике спутник Вилита. — Да смотри, только настоящего аржейского, а не того, которым торгуют на базаре!
— Ну, что вы! — всплеснул руками колобок. — У нас всё только самое лучшее и вино, и…
— Ладно! — раздражённо махнул рукой Вилит. — Иди уже!
Владелец заведения удалился, горестно качая головой и что-то тихо бормоча себе под нос. А младший сын императора подошёл к столику у забранного бронзовой решёткой окна, выходившего на площадь перед Сенатом.
Чуть приотстав, племянница регистора Трениума схватила за руку проходившую мимо смазливую невольницу с пустым подносом.
— Где здесь уборная? Да не ори на весь зал!
Подавальщица глянула на сопровождавших странную посетительницу молодых мужчин, и понимающе кивнув, шепнула:
— Пойдёмте, госпожа, я покажу.
— Вы куда, госпожа Юлиса? — вскричал двоюродный братец, уже готовый опустить тощее седалище на табурет.
— Сейчас вернуть, господин Септис, — поспешила заверить его сестра.
— Я провожу вас! — решительно заявил тот.
— В том месте, куда я направляюсь, господин Септис, — зло скривилась девушка. — Ваша помощь мне точно не понадобится!
— Оставьте её, господин Септис, — усмехнулся принц.
Услышав за спиной дружный и очень обидный смех, Ника ощутила, как лицо заливает краска невольного стыда, чего с ней уже давненько не случалось.
"Вот батман! — раздражённо думала она, шагая вслед за рабыней. — На корабле за борт мочилась и то так… по-дурацки себя не чувствовала".
За стойкой оказался широкий проход, откуда одуряюще пахло свежим хлебом, оливковым маслом и жареным мясом. Ещё один поворот. Провожатая отодвинула в сторону плотную циновку, открыв взору небольшой закуток, где в мраморном сиденье чернели продолговатые отверстия, а в корзине лежали пучки перьев.
Отыскав в кошельке медную монетку, девушка попросила рабыню проследить, чтобы ей никто не мешал. Подавальщица явно удивилась, но денежку взяла.
Возвращаться в зал, где её дожидался принц с приятелями, да ещё и двоюродный братец, было почему-то ужасно стыдно.
Ника несколько минут накручивала себя только для того, чтобы подойти к столу с как можно более равнодушным лицом, подчёркнуто не замечая их противных, насмешливых улыбок.
За время её отсутствия появилась небольшая амфора в специальной подставке, кувшин с водой, широкий сосуд для смешивания и серебряные чаши.
— Неужели общаться с нашими сенаторами страшнее, чем плыть по океану, госпожа Юлиса? — явно издеваясь, поинтересовался Герон.
— Угощайтесь, госпожа Юлиса, — его приятель радушно пододвинул к девушке широкий плоский бокал на тонкой ножке, чем-то похожий на старинные вазочки для мороженого. — Настоящее аржейское. На сей раз хозяин не смухлевал.