— Да. И сильно, — кивнула я.
Я протянула свободную руку и взяла его за руку. Этого было достаточно, чтобы моё сердцебиение участилось. Когда я почувствовала, что он сжал мою ладонь в ответ, я стала собой.
— Я думал, что тебе будет безразлично, что я тут, — признался он.
— Нет, не безразлично, — прошептала я. — Даже если бы меня накачали тонной наркотиков, мне не было бы безразлично. Дилан, я не хотела уходить. Моника сказала, что я должна это сделать. Сказала, что меня разыскивали. И что я должна уйти, пока никто не видел. Я не могла смириться с мыслью, что они могли арестовать тебя.
На его лице появилось выражение непонимания, но быстро исчезло, словно всё для него стало абсолютно ясно.
— Моника, — сказал он. — Ну, конечно же, это была Моника.
Он покачал головой, и до меня дошло насколько легко она меня одурачила. Встреча со мной лицом к лицу стала для неё толчком к действию. Могла ли я её осуждать? Если бы я была на её месте, разве я бы не избавилась от нее?
Это не имело значения. Если Дилан все еще хотел быть со мной так, как хочу этого я, тогда ничто не встряло бы между нами.
— Я люблю тебя, — сказала я. — Мне так жаль, что я ушла.
Он сжал губы, пытаясь не улыбаться слишком широко.
— И я люблю тебя.
Это все, что мне было нужно. Дилан любил меня. Я справлюсь со всеми трудностями.
— Это хорошо. Потому что у меня есть работа для тебя. — Я смахнула слезы и вручила ему.
— Это хорошо. Потому что у меня есть работа для тебя.
§ 4. «Иные»
Низи Шаул
— Давай перейдём его, пока он ещё на плаву.
Эйм всегда спешила в такие дни. Ей почти восемнадцать лет, и она никак не могла понять, что у неё впереди ещё довольно много времени, прежде чем она стала бы Иной.
— Подожди, — сказала я ей, и она прислушалась.
Я тоже прислушалась и услышала странный шум снова сквозь легкий ветерок: это работал двигатель. Звук, характерный для машин, которых раньше было полно на дорогах, если вспомнить те времена, когда мне было всего одиннадцать. Некоторые из старых моделей до сих пор работали: те, что без микросхем.
Раздалось ровное урчание, словно эти звуки издал большой толстый кот, — и тут я увидела движущуюся вспышку вдалеке на мосту: солнце на капоте или лобовом стекле. Я подняла свой бинокль и убедилась: грузовой пикап двигался в нашу сторону, на восток, направляясь к нам из Сиэтла.
— Что там, Ло? — спросила Эйм.
Если бы я могла видеть их, то, возможно, они могли бы видеть нас.
— Пойдем. Тащи сюда чемодан. Я помогу.
Мы вместе подняли наш чемодан на колесиках, и я повела нас в кусты, густо растущие на обочине. Листья и шипы кололи нам ноги, руки и лица. Я развела листву в стороны и обнаружила чистое пространство посередине. Наверное, это место использовали для каких-то целей: площадка для мусорных баков или еще что-нибудь. Летний, черный и сухой мох хрустел, когда мы по нему шли. Мы спустили тяжелый чемодан с инструментами Эйм, я должна была объяснить ей, почему мы прятались, но теперь грузовик шумел, и я точно знала: она тоже его слышит. Все, что она сказала:
— Что они подумают, если увидят, что мы пропали?
У меня был нож, который я регулярно затачивала. Я достала его из кожаных ножен, которые сделала сама. Достаточно для ответа Эйм. Она злобно улыбнулась, но мне нравилось в ней все: ее запах, длинные косы, ее грязные обгрызанные ногти.
Я подумала, что мы просто везунчики, ведь грузовик двигался довольно быстро — тридцать миль в час, но потом он заскрипел и остановился. Две дверцы с лязгом открылись. Каблуки застучали по асфальту. Громче и громче. И остановились около места, где мы нырнули в кусты.
— Эй! Чувак. Ты можешь выйти, мы не причиним тебе вреда.
Ни одна из нас ни повела и бровью. Ругань, затем звук буксировки, ещё больше ругани. Шум от грузовика становился громче, чувак из грузовика стал пробираться через ежевику. Он не нашел бы нас, — подумала я и была права. Его напарник пробрался с другой стороны, бесшумно, как клещ.
— Они попались, Клод, — закричал он, поднимаясь из зарослей сорняков с пистолетом в руке. Он наставил его на нас с Эйм и заговорил спокойным тоном:
— Вы двое можете встать, если хотите. Но только медленно.
— Цыпочки. Одна из них симпатичная вроде, но другая толстуха, — сказал он Клоду. — Давай поборемся кому какая достанется?
Клод перестал ругаться, но продолжал пробираться к нам, ломая деревья и разрывая колючками одежду на себе. Я не двигалась, свернувшись калачиком — пусть лучше недооценивают меня, к тому же так мой нож не выпал бы: он был зажат между бедер. Я чувствовала, как дрожат руки Эйм, когда Клод выходил из тени. С ней всё будет хорошо. Мы убежим, чтобы спастись… Я прислонилась к ней на секунду, что бы она поняла это.
Чувак с пистолетом ненамного старше нас. Конечно, он ненамного старше нас. В противном случае он бы уже стал Иным, нашел бы свою собственную карманную вселенную, как многие другие, мозг которых достиг зрелости, по крайней мере так говорили.
Клод был примерно моего возраста или немного младше. Ему было четырнадцать. Или пятнадцать. У него и его напарника были русые волосы, у обоих раскосые глаза: братья, наверное.
Я злобно смотрела на вооруженного парня.
— Хочешь посмотреть как мы с ней это сделаем?
Он плюнул на мое запрокинутое лицо.
— Уродина! Ты будешь молчать, пока я не разрешу тебе говорить.
Слюна щекочела мою щёку, стекая по ней.
Я не почувствовала ненависти. Не было на это времени. Я размышляла над тем, что сейчас сделала бы.
— Эй, Дуайт, как ты думаешь, что там внутри?
Клод нашёл наши чемоданы, а я теперь знала имя вооруженного парня.
— Открой и выясни, придурок.
Я не могла повернутся, чтобы увидеть чемодан, не отрываясь от Дуайта, а это не казалось мне хорошей идеей. Я слышала, как открывается молния, звон стали о сталь: стамески, молотки, гаечные ключи и зажимы стучали друг по другу, вывалившись на землю.
— Ух ты! Взгляни на это, Клод. Ты думаешь эта страшила знает, как ими пользоваться?
Дуайт отвел от нас глаза и опустил пистолет, я ждала, когда он это сделает. Я повисла на его ноге, на этом двухметровом вышибале. Затем услышала треск, когда его левое колено согнулось. Затем громкий выстрел из пушки, но только один: я успела приставить нож к его горлу.
— Ээнннн! — заскулил он.
Коленка, наверное, сильно болела, но мой клинок утыкался в нижнюю часть его подбородка, поэтому он держал рот на замке.
Я кивнула Эйм, и она взяла его пистолет. Клод удрал: я слышала, как он бежал через кусты в сторону дороги.
— Сейчас вернусь, Ло.
С Эйм всё было в порядке, как я и предсказывала, она мыслила здраво и вела себя как крутая девчонка. Она преследовала свою добычу спокойно и осторожно, держа пистолет наготове.
Я качнулась назад, чтобы ослабить давление на ребра Дуайта. Его нога была сломана. Проблема. Что мне теперь делать с этим калекой? Может быть, мне не следовало бить его так сильно. По крайней мере, не так, что теперь мне надо везти его в больницу. Я почувствовала, что он набрал в легкие воздух, и из его тела хочет вырваться крик, и тогда я всем своим весом снова навалилась ему на грудную клетку.
— Ло[4], иди сюда! — Эйм кричала с дороги.
— Идти туда? Что? Зачем? Ты же не могла…позволить сесть ему в грузовик? Не могла?
— Подойди! — голос звучал злобно.
Дуайт ещё не скоро подошел бы на своих двоих, но на всякий случай я стянула с него ремень, сапоги и брюки, забрала оставшееся оружие: бритву, кусок дерева, складной нож с половинкой лезвия и длинный кожаный мешок, наполненный явно не песком. Ему было больно только когда я снимала с него джинсы.
Я поднялась на ноги и посмотрела на него, интересно, не лучше ли пристрелить этого человека и избавить его от страданий? Даже после долгих лет участия в спасательных операциях я не могла найти на это силы.