— Эээ… нет.
Он сделал шаг навстречу Гражданину и свободной рукой поднял провисшую часть веревки, которая соединяла их.
— Мне кажется, тебе всё это начинает нравится.
Не было ничего плохого в том, чтобы заверить парня, что он делал то, что как раз нужно было Тетчу. Или то, что ему хотелось бы. Их ждал долгий путь обратно в столицу.
— Мне… мне… — Гражданин сглотнул. — Возможно.
— Давай выбираться отсюда, — сказал Тетч.
Двери всё ещё были заперты. Вместе они навалились на неё и толкали до тех пор, пока не сломалась щеколда.
Тетч замигал от яркого света и пришел в восторг от прохладного воздуха, который обдувал его кожу.
Они обошли фургон вокруг. Было непонятно, что произошло с передней частью фургона, но она была искорежена и сломана. Искромсанные шины стали похожи на повисшие куски черной резины и металлической проволоки. Все окна были выбиты, а земля была усыпана мерцающими осколками армированного стекла. Дверь со стороны водительского места была вырвана и валялась в двадцати футах от фургона. Но что могло с такой силой её отбросить?
Тетч увидел кровь на земле. Ему нужно было пойти проверить: нет, не посмотреть мертвы ли были они, в этом он не сомневался, но у вербовщиков мог быть видео-коммуникатор или что-нибудь ещё полезное.
Что-то легко прошмыгнуло у ног Тетча. Гражданин вскрикнул, когда заметил то, что напоминало помесь человеческой руки и паука, ноги которого еле заметно скользили по блестящему металлу и оставляли за собой след аккуратной сети, в то время как он полз вверх на крышу фургона.
— Что это было за существо?
— Я не знаю.
Спустя мгновение, он медленно стал пробираться обратно к распахнутым дверям фургона и тут понял, что взял парня-Гражданина за руку. Он опустил взгляд на их пальцы, потные от жары, затем снова посмотрел на лицо Гражданина, которое всё ещё выражало страх, и понял, что парень ещё не осознал его действия. Поэтому он сжал его руку. Не сильно. Мягко.
— Держись позади меня.
— Я так и планировал.
Он увидел тень и замер, подняв кулак, чтобы атаковать, прежде чем увидел саму фигуру. Затем он увидел лицо и сделал два шага назад, чуть было не завалившись на Гражданина. То лицо было беспокойным, механические глаза вращались из стороны в сторону, рот был дряблым и полон крошечных щупалец или, быть может, антенн, которые двигались как поршни, высовываясь туда и обратно, пробуя на вкус воздух. Существо было одето в красно-черную военную форму и у него не хватало одной руки. Но руки не было всего долю секунды, потому что безумное паукообразное существо, которое они только что видели, теперь карабкалось вверх по фигуре и трансформировалось в металлическую культю.
— Чёрт, — пробормотал Гражданин позади Тетча.
Голова фигуры повернулась одним резким движением. Оно заговорило, вернее голос, раздающийся из его груди, зазвучал:
— Нет, не может быть. Я знаю эти слова, — сказал Гражданин. И его голос прозвучал так, словно его только что ударили локтём под дых.
Аллард не мог понять, спал он или нет. Фигура, стоящая перед ним под раскаленным солнцем, принадлежала к миру кошмаров, но слова, которые она цитировала, заставляли его усомниться в этом. Слова, поэтические строки произносились точно с таким же ритмом, как и удары, которые кто-то отбивал по металлическим стенам фургона чуть ранее. Строки стихотворения принадлежали перу его матери и были наиболее читаемыми на портале «НейшнВеб».
Свободной от наручника рукой он потянулся к карману брюк и крепко стиснул библиотечную палочку, которую он обнаружил в мамином терминале вчера ночью. Библиотечные палочки считались контрабандой, тексты, которые Государство разрешало к прочтению, можно было прочесть только на портале НейшнВеб. Инструкторы Алларда показывали ему такие палочки и предупреждали его, что в них содержилось только омерзительное чтиво, которое раньше писалось для Первых Граждан. Он никак не мог понять, зачем его маме понадобилось приобретать эту палочку, но лишь до тех пор, пока он не вернулся в её комнату и не воткнул палочку в терминал.
В этой палочке были стихотворения. Множество страниц поэзии. Он просмотрел каждую строку и нашел все те стихи, которые его мама когда-либо размещала на портале и которые, как она утверждала, явились ей в порыве вдохновения и патриотического пыла. Аллард теперь даже и не знал, как назвать её. Не предательница, но вероятно хуже, чем просто лгунья. Быть может, воровка.
Или даже хуже. К нему пришла беспокойная мысль: его мама обнаружила пропажу палочки, пока он находился в столице. В ярости, которая оказалась настолько ужасной, она взяла папин видео-коммуникатор и попросила кого-нибудь из Партии отправить группу вербовщиков за своим сыном. Или это всё была его паранойя. Вербовщики могли просто прочесывать станции. Быть может, это было просто совпадение. Но почему же они тогда не дали ему возможности доказать, что он был Гражданином, почему они рассмеялись, когда он пообещал, что его родители заплатили бы любое вознаграждение или выкуп?
Человека могло предать не только Государство.
— Мы — Линия Фронта, — процитировала фигура. И снова начала повторять стихотворение.
— Ты понимаешь, что оно говорит? — мягко спросил Рабочий Алларда.
Аллард кивнул. Он прошептал Рабочему на ухо:
— Теперь мы знаем, что происходит с завербованными людьми. Их превращают в механических солдат. Вот только иногда их программа даёт сбой. Стихотворение… я думаю, оно сподвигло их на восстание.
— К чертям Государство, — пробормотал Рабочий.
— И не только Государство.
Впервые в жизни Аллард произнес такие слова. И они прозвучали сладко и свободно, словно поцелуй. По крайней мере, так он себе это представил.
— Судя по всему, мы живы лишь потому, что оно припомнило, что когда-то было таким же, как мы?
— Надеюсь. Это бы объяснило убийство вербовщиков.
Аллард вытащил библиотечную палочку.
— Что это такое? — спросил Рабочий.
— Ключ. Возможно. Или сознание. Или вообще ничто. Но они заслужили её больше, чем мы с тобой.
Он протянул палочку к Линии Фронта, и моментально удлинившиеся ногти существа схватили её, отправив в свой причудливый рот, где что-то щелкнуло, как будто установилось соединение.
Линия Фронта протянула вперед руку и одним легким и быстрым движением срезала веревку, соединяющую наручники. Существо повернулось и последовало по следам от шин фургона.
— Подожди, — закричал Рабочий. — Что там находится? — Он указал на горизонт.
Голова Линии Фронта обернулась к ним, в то время как тело продолжало идти.
— Другие. Такие же, как ты.
— Что?
Аллард скинул второй ботинок. Он чуть было не упал, и ему пришлось ухватиться за руку парня, чтобы устоять.
— Другие, как я.
Рабочий пожал руку Алларду.
— Меня зовут Тетч.
Аллард улыбнулся.
— Другие, как мы. А я Аллард.
— Мы. Хочется скрепить это слово поцелуем, — произнес Тетч и взял Алларда за обе руки.
— Ну или можно процитировать какой-нибудь стих.
— Нет.
И поцелуй, такой великолепный поцелуй, стал новым началом.
§ 8. «Красный»
Аманда Даунам
Мне снится, что я в саду. Во сне я не одна. Рядом со мной стоит девушка со злобными, словно налитыми кровью, глазами. Она берет меня за руку холодными пальцами.
— Мы должны идти на север.
9
Отрывок из стихотворения Эмили Дикинсон «Подкашивались ноги сколько?» (Перевод — Сергей Долгов).