К нашему счастью, Эмили чувствовала себя совсем неплохо, потому что Шаг № 2 моей стратегии: разузнать о том, как больные булимией умудряются скрывать то, что их рвет, — был не самым приятным моментом.
Шаг № 3 — набор веса. То, что Эмили полнеет, будет не так заметно, если я постараюсь весить столько же, сколько и она. Забавно: мы всегда делали все возможное, чтобы не выглядеть похожими. А теперь сражались за то, чтобы стать одинаковыми.
А вот что делать дальше, было немного непонятно. Никто из нас не знал, чего еще можно было ожидать в ее положении, и было не так просто найти информацию, не вызывая подозрений у «Колыбели». Мы даже не могли притвориться, что это было школьное исследование. В конце концов, они не могли утверждать, что мы были неспособны уладить проблему, если сами нас учили, как с этим справиться.
Время от времени из-за гормональных изменений Эмили становилась все более раздражительной и начинала бояться будущего, но, вне зависимости от того, когда это случалось, я просто напоминала ей, что нужно фокусироваться на маленьких шагах к нему, а не на страхе. Будущее само о себе позаботится, если мы будем действовать последовательно. Не беспокойся о том, что случится по истечении девяти месяцев. Думай о завтрашнем дне. Думай о том, как получить достаточное количество фолиевой кислоты при каждом приеме пищи (Шаг № 4) и что надеть, чтобы лучше скрыть живот (Шаг № 5). Мне бы сесть, подумать и задать себе вопрос: а не были ли Найденыши на самом деле агентами «Колыбели» под прикрытием или не сдаст ли ее Робби. Я могла разобраться с этим. Я была благоразумной. Верила в планомерные действия и шаги. Просто нам нужно было им следовать.
Семь месяцев по плану — и все полетело к черту.
«Колыбель» тоже верила в шаги. Организация возникла не за одну ночь, вместе со своими центрами материнства, анализаторами, школьными надзирателями в опрятной красно-серой униформе. Наша мама рассказывала, что, когда она была маленькой, они были всего лишь группой обеспокоенных матерей. Тогда началась волна убийств: сумасшедшие женщины настолько отчаялись иметь своих собственных детей, что могли убить беременных и забрать плод. Бывало, некоторые врывались в больницы, переодевшись в медсестер, и похищали младенцев прямо из палаты. Другие без устали слонялись по окрестностям, выискивая почтовые ящики с нежными пастельно-голубыми или розовыми воздушными шариками и открытками с надписью «У нас мальчик/девочка!». «Женская организация для матерей и детей[15]» была основана для защиты новорожденных и их матерей от тех, кто мог причинить им вред.
Отсюда встал вопрос, что же считать вредом.
В четверг у Эмили выдался скверный день. Она пропустила третье за месяц занятие по физкультуре, а это значило, что ее отправили в кабинет медсестры. По этой причине она так долго маячила у двери математического класса, чтобы я могла это заметить и попросилась выйти из класса. Конечно, мы совершали старый добрый трюк с подменой и раньше, меняясь футболками в туалете. За исключением того, что ты близнец, возможно, и не осознаешь, как мало на самом деле подмечают в тебе люди, даже самые близкие друзья. Большинство школьников считало, что я была прагматичной, практичной близняшкой с собранными наверх волосами, а сестра — красивая, женственная близняшка, которая носит волосы распущенными. Эмили могла бы стать одной из самых популярных девчонок в школе, но правда состояла в том, что если хочешь обмануть людей, то одной прической тут не обойтись.
В туалете я заметила, как она внезапно раскраснелась, а под глазами залегли темные круги, что в общем-то было нормой в последний месяц. Каждую ночь она постоянно вертелась в кровати с одного бока на другой, хотя я не была уверена, по какой причине: физиологической или психологической. В конце концов, я тоже не очень-то хорошо спала.
Но проблема была не во мне. За такими девушками, как Эмили, стоит приглядывать. За девчонками, которые вышли прогуляться, а вернулись беременными… что ж, у правительства была причина отправлять помещать их в «Колыбель».
— Sakasaka, да? — спросила я. По взаимному согласию мы свели наш «язык близнецов» к минимуму, с тех пор как перешли в старшие классы, но иногда просто нельзя было подобрать других слов.
Она согнула указательный палец у виска.
— Sakasaka. Похоже на схватки, но они, кажется, ложные.
Скотт, наше контактное лицо с Найденышами, объяснил нам, что нам нужно понимать, как отличить настоящие схватки от ложных, которые прекратятся, если поменять позу.
— Я просто устала.
— Хорошо, только не усни в классе, — сказала я. — Как в прошлый раз.
Мне нужна была компенсация за то, что меня оставили после уроков. Все по-честному.
— Я больше боюсь внеплановой контрольной. — Эмили не сильна в математике.
В кабинете медсестры я разыграла приступ головной боли, хотя, естественно, медсестра не заметила у меня никаких признаков болезни. Там присутствовала наблюдательница из организации «Колыбель», она окинула меня быстрым, но внимательным взглядом, даже просмотрела карту Эмили в своем планшете.
— Ты прибавила в весе, Эмили, — сказала она.
Фамилия нашей надзирательницы из «Колыбели» — Стриктер[16]. Не правда ли, иронично? Выглядела она соответствующе: зализанные и собранные в пучок волосы, настолько тугой, как будто она сделала дешевую подтяжку лица. Она была скорее костлявой, чем худой, а ее рот искривляла постоянная морщинистая неодобрительная ухмылка. Я всегда смотрела ей в глаза. Отсутствие зрительного контакта действовало как красный маячок — именно так я подловила Эмили.
Я пожала плечами, пока расправляла футболку на рыхлом животе:
— Наверное, мне следовало более усердно тренироваться в этом году.
— С тобой все в порядке? — спросила она. — Ты же знаешь, одна из моих задач в школе — быть консультантом для молодых женщин.
— Молодых беременных женщин, — уточнила я.
Невозможно улыбаться и хмуриться одновременно. Надзирательница Стриктер с треском провалила свою попытку.
— Для любой молодой женщины, — сказала она. — Важно, чтобы вы, девушки, понимали: я здесь, только чтобы помогать.
— Я полностью вас понимаю.
Понимаю, зачем вы здесь и для чего. Они думают, что мы не замечаем, как пропадают девушки. Обычно все очень просто: анализаторы мочи в туалете помогают выявить их. А если не они, то их выдают слухи, предавшие друзья или парни, которые направляют девушек, просящих о помощи, в эту женскую организацию. Или, возможно, девушки сами приходят с повинной, как нас и учат делать.
Но не моя Эмили. Ей не нужна «Колыбель», которая станет заботиться о ней. У нее была я.
— Вам не нужно беспокоиться обо мне, — произнесла я. — Мы сестрой не принимаем наркотики и не пьем алкоголь.
Это было слишком? Может, мне не стоило упоминать об этом. Если бы нас обеих протестировали одновременно, то мы бы попали.
— Эмили, — произнесла медсестра, — седьмой урок уже почти закончился.
Я спрыгнула со стола, понимая, что Стриктер все еще не сводит глаз с моего живота. Притворилась, будто подтягиваю штаны, чтобы она могла увидеть складку жира, свисающую через пояс джинсов, — зря, что ли, я её так усердно наедала. Толстая, но не беременная, Стриктер. Она сделала пометку в планшете, и я издала вздох облегчения.
Как и многое другое, это было преждевременным.
Вы бы удивились, как легко выиграть любой спор о безопасности с помощью нескольких простых формулировок: «Можно ли оправдать этот риск? Стоит ли рисковать жизнью своего ребенком ради бутерброда с ветчиной, пускай даже доктора твердят, что такой перекус может вызвать пищевое отравление? Стоит ли рисковать и пить пиво, когда твой ребенок может родиться умственно отсталым?»
15
«Женская организация для матерей и детей» — в англ. абрревиатура от The Women’s Organization for Mothers and Babies — WOMB — созвучна слову
16
Стриктер — строгая, требовательная, не допускающая снисхождения — в дословном переводе с англ.