Я использовала этот прием на Эмили. Стоило рисковать и спать с гнусным засранцем Робби, когда ты знала, что могла забеременеть? Стоил этот риск твоего разбитого сердца? Ответ был очевидным для меня, но не для нее. Она никогда не думала, просто следовала зову сердца.
Ответы предельно однозначны для всех, когда дело касается детей, независимо от того, чем люди руководствуются: сердцем или разумом. Никто не собирается заходить слишком далеко и утверждать, что детей нужно защищать меньше. Но впоследствии для «Колыбели» стало недостаточно только защищать матерей и младенцев от психопатов с ножами и в медицинской форме. Сначала при женской организации был создан совет по защите прав потребителя. Они следили за детскими товарами, одеждой для беременных, молочными смесями и вакцинами.
Прошло не так много времени, и они начали преследовать мамочек. Слишком многое вокруг несло в себе потенциальную угрозу для матерей и детей. Нельзя было рисковать. Благодаря неустанным стараниям лоббистов «Колыбели» вскоре беременной женщине было противозаконно пить алкоголь, курить, принимать обезболивающие, пить кофе, заказывать суши или плавленый сыр, покупать малярную краску — даже если она клялась, что это не для нее. Стоили ли все эти бармены, фармацевты, разносчики суши во всем мире того, чтобы рисковать? Они не устанавливали анализаторы у двери каждой кофейни, но целая армия агентов «Колыбели» проникала повсюду, чтобы напомнить людям о законе.
Что же происходило, если вы нарушали закон? Сначала в ход шли предупреждения и штрафы. При повторных нарушениях правительство согласовывало действия с «Колыбелью» — не стоило рисковать.
Наибольший риск, на который мы пока что пошли, — это встречаться с Найденышами, хотя у нас не было особого выбора. Я составила для Эмили схему, обрисовав в общих чертах возможное развитие событий.
Вариант № 1: Психопат с вешалкой для одежды. Против этого варианта было то, что она могла серьезно заболеть или же парниша мог работать под прикрытием, а наказанием даже за угрозу прерывания беременности, в лучшем случае, было пожизненное заключение без права на досрочное освобождение.
Вариант № 2: Оставить ребенка на ступеньках больницы и надеяться, что тебя не поймают. Трудность была в том, что мы обе не имели ни малейшего понятия, как принести туда ребенка и скрыть тот факт, что это сделали мы.
Вариант № 3: Найденыши.
Вариант № 4: Сдаться на милость «Колыбели», чтобы они поместили ее на один из объектов. Я рассматривала этот вариант как крайнюю меру.
Название нашей игры, говорила я ей, — управление рисками. Вариант № 1 закончится тем, что нам будет необходимо скрыться, но ставки при этом были слишком высоки, а наказанием вполне может стать смерть. Вариант № 2 — стратегия «тихой гавани» — мог тоже ударить по нам, особенно если что-то пойдет не так при родах. Вариант № 3 — Найденыши — был лучшим, так как, если слухи были правдивыми, они могли обеспечить медицинской помощью своих девушек. Но с ними было опасно связываться: никогда не знаешь, с кем имеешь дело, — с агентом «Колыбели» под прикрытием или нет.
Скотт говорит, что Найденыши испытывают точно такой же страх, когда встречаются с новой девушкой, думая, что она подсадная утка. Скотт не понравился Эмили. Она ему не доверяла.
Я подумала, что ей было уже немного поздно относиться к мужчинам с подозрением.
Сегодняшний день не был запланирован для встречи со Скоттом раз в две недели, но я увидела его старенький побитый «Приус» на школьной парковке, покидая учебную территорию. Когда мы встретились с Эмили около шкафчиков после моего посещения кабинета медсестры, то не стали заморачиваться переодеванием, разницы было никакой. Скотт всегда знал, кто есть кто из нас двоих. Как я поняла, этот навык он приобрел, много общаясь с беременными женщинами. Но если дело было в этом, разве не раскусила бы Стриктер Эмили несколько месяцев назад?
Скотт стоял рядом с дверцей машины, долговязый и похожий на ботана в своих выцветших джинсах, клетчатой рубашке и очках в квадратной оправе. Он мог бы сойти за студента-практиканта или чьего-либо старшего брата, который приехал домой из колледжа. Он мог бы быть чьим-то парнем.
— Залезайте, — сказал он, когда мы подошли.
— Что происходит? — обеспокоенно спросила я, оглядываясь на школу.
Даже с парковки я могла разглядеть Стриктер в темно-красной униформе. Она стояла у дверей и разглядывала толпу расходящихся учеников. И вдруг, словно из ниоткуда, появились еще две женщины в красном. А потом еще пять.
— Быстро.
— Нас кто-то сдал? — спросила я, в то время как Скотт открыл заднюю дверцу и почти затолкнул Эмили внутрь.
Мы были так осторожны. Мы следовали всем инструкциям. Ни одна душа не знала о положении Эмили, кроме Робби, и она клялась и божилась, что он бы никогда никому не рассказал, поскольку слишком боялся штрафа за отцовство. Даже если так, у меня были сомнения, что он стойко смог бы выдержать допрос.
Я поспешила на пассажирское сиденье, обходя машину, в голове вертелось немало вопросов. А если это я? Не дала ли я зацепку Стриктер? Или Эмили оставила следы мочи в туалете, и это запустило анализаторы? Не споткнулись ли мы на одном из шагов?
Три двери захлопнулись, и автоматически сработала блокировка для безопасности детей (обязательное условие для всех моделей после 2015 года, спасибо «Колыбели»). Скотт увозил нас молча. Я смотрела в зеркало заднего вида. Надзирательницы рыскали в толпе. Они кого-то искали. Они искали Эмили.
Скотт не разговаривал с нами, пока не проехал первый пропускной пункт на шоссе.
— Это не ваш промах, девчата, — буркнул он, не сводя глаз с дороги. — Это мы просчитались.
Мы всегда знали, что достаточно сломаться всего одному звену, чтобы цепь развалилась на части. Эмили могла забыть о своей баночке из-под арахисового масла. Я могла надеть футболку, которая не налезла на нее, когда мы менялись. Приступ утренней тошноты. Крыса из Найденышей.
Кроме того, все могло пойти по-другому из-за «Колыбели», контролирующих не достигших двадцатилетнего возраста. Или если бы не было такого пугающего всплеска рождаемости в 2016. А может, всё было бы иначе, если бы они не перевернули с ног на голову дело Роу против Уэйда[17] или не запретили сексуальное образование в школе. Может быть, если бы Оппозиция не проиграла те выборы Партии. Так много факторов повлияло на принятие закона «О защите несовершеннолетних».
Существовало так много вещей, которые мы не могли контролировать, от этого они становились еще более важными, и мы держались как можно крепче за то, что было нам подвластно. Я держала это в голове — контролировала свои эмоции, контролировала сексуальные желания. Эмили же не контролировала — или не могла. А теперь именно мне придется расхлёбывать последствия.
Скотт предположил, что у нас было около сорока пяти минут, прежде чем наши лица покажут в новостях. И тогда он тоже станет изгнанником, за что спасибо законам Эмбера. Вот так внезапно мне пришлось сверх плана внести целый ряд дополнительных шагов и инструкций. Нужно было составить маршрут, чтобы избежать пропускных пунктов. Нужно было найти место для ночлега. Объяснить сестре, что ничто не закончится через месяц, как мы надеялись, и что нравится нам это или нет, но нас поймали.
— Куда вы отвозите других девушек? — спросила Эмили, когда мы свернули с шоссе.
Было слишком опасно оставаться на государственных дорогах, на которых полно пропускных пунктов. Близнецы были слишком приметными.
— Есть ли безопасное место? — не унималась сестра.
Скотт ничего не ответил. Я уловила отражение Эмили в зеркале заднего вид и, чтобы подбодрить ее, поднесла согнутый указательный палец к виску — наш тайный «близняшный» жест. Она посмотрела на меня, испуганная, но не настолько, какой она должна была быть. В конце концов, с ней была я, не так ли? Девочка, у которой был план. Девочка, у которой были ответы. Но она, как обычно, просчиталась.
17
Роу против Уэйда — историческое решение Верховного Суда США относительно законности абортов. Является одним из наиболее противоречивых и политически значимых решений в истории Соединённых Штатов.