— Я знаю, — сказал он мягко.
— Откуда ты знаешь моё имя? — Меня это сильно шокировало.
— Все знают тебя, потому что ты в школьной сборной по борьбе.
— Ты хорошо говоришь по-английски. — Я не мог сдержать слов. Он улыбнулся. Выражение его лица было тёплым, а улыбка красивой. — Но ты так и не назвал мне своё имя.
— Сюпэн, — скромно сказал он. — Но дома все звали меня Пэн.
— Где дома? — спросил я у него.
Он держал ложку. Он собирался есть ложкой!
— В Тайланде, — ответил он. — В маленькой деревне на выезде из страны.
— География — не самый лучший мой предмет, — сказал я. — Я знаю, что Тайланд в Азии, но где точно?
— Юго-Восточная Азия, Тайланд на юге от Лаоса, на востоке от Мьянмы, на севере от Малайзии, на западе от Камбоджи.
Я смущенно ухмыльнулся.
— Это не сильно помогло мне, но теперь я, возможно, смогу найти это место на карте. — Я наклонился вперёд. — Как ты попал именно в этот штат? Военные с трудом пропускают сюда иностранцев.
— Двоюродный брат моего папы провёл здесь всю свою жизнь. Его родители переехали сюда очень давно, ещё до нового правления. Они организовали наш переезд сюда после ужасного урагана, который произошёл у меня на родине. Даже несмотря на их помощь, всё равно эмигрировать очень страшно. — Он пожал плечами. — Я хотел просто остаться дома, но мой отец не позволил мне.
Я не знал, что ещё сказать, и после нескольких секунд в тишине, казалось, что он больше не заговорит. Я посмотрел на свой поднос. Варёный осьминог с каким-то жирным, вязким, пахучим соусом. Затем я услышал, как Пэн сказал:
— Однажды я видел, как ты дрался в спортивном зале. Ты… очень сильный.
Я ещё раз взглянул на его лицо. Оно казалось мне таким красивым в тот момент! Похоже, что тогда он думал обо мне то же самое.
— Ты занимаешься каким-нибудь спортом? — спросил я у него.
— Футболом. Дома у нас была своя команда. Ещё я там много плавал, когда ходил на озеро с отцом и помогал ему доставать рыбу из сетей. А ещё я лазал по деревьям, доставал кокосы и фрукты, но здесь у вас нет фруктов. — Он сделал паузу. — Я видел тебя в раздевалке однажды. У тебя хорошее тело, как у мужчин, которые работали в моей деревне.
Я с трудом сдерживал улыбку, но у меня ничего не вышло. Я был уверен, что его тело тоже «хорошее».
Потом он лучезарно улыбнулся, без стеснения или смущения.
— Мне хотелось бы чтобы мы, — он оглянулся, — пошли куда-нибудь в другое место, где нет людей повсюду.
Это поразило меня. Я чувствовал, что мы были на одной волне. Раньше со мной не случалось ничего подобного.
— Мне тоже, — сказал я, — раз уж ты помогал отцу на озере, значит ты должен быть хорошим пловцом. — Он кивнул, всё ещё сияя. — В центре города есть крытый бассейн. Он находится внутри здания, так что там можно плавать хоть всю зиму. Плавание — это хорошее упражнение для поддержания себя в форме для борьбы. Моё членство там позволяет привести с собой одного гостя. Хочешь, сходим вместе как-нибудь?
Он кивнул головой. Я впервые видел такое довольное выражение лица у кого-либо.
Так каждые выходные мы стали ходить в бассейн, расположенный довольно далеко от всех, кого мы знали. Никто из нашей школы не ходил сюда, даже другие члены спортивной команды. Больше всего я каждую неделю ждал выходных. Он был довольно маленьким, но его тело было идеально пропорциональным, все мускулы очерчены. Мы стали близкими друзьями. Я был восхищён тем, как много он знал о жизни людей и мог сказать это на английском. Но нас очень раздражало то, что приходилось переодеваться и плавать, а потом ещё и принимать душ в окружении других людей, видевших нас. Нам хотелось большего.
А потом я узнал про мотель «Правда или последствия», и всё поменялось. Я понимал, что это неправильно. Я понимал, что это очень опасно. Но в то же время, я чувствовал, что ничего более прекрасного со мной никогда не случалось.
Сегодня после того, как я покинул класс мисс Вэн Хутэн, я взял шлемы из своего шкафчика, затем в одиночестве поднялся на холм к церкви. Утром я оставил свой мотоцикл через дорогу отсюда. Любая церковь была опасна не менее, чем школа, но именно эта была закрыта сегодня, так что я был уверен, что поблизости не было людей. Как только я решил поехать в мотель сегодня, я припарковался здесь, довольно далеко от школы. Я ждал за безжизненным деревом.
Пять минут спустя Пэн взбежал на холм мне навстречу. Нам не нужно было разговаривать — мы делали это много раз прежде. Мы оба надели шлемы, потому что ездить без них — противозаконно, но в этом так же было и одно преимущество в случае, если кто-то нас увидел бы. Сейчас в продаже была только одна модель мотоцикла и, когда мы были в шлемах, людям было довольно сложно узнать нас. Я сел на мотоцикл и завёл двигатель. Пэн залез на заднее сиденье. Он не мог обнять меня руками, даже несмотря на то, что это наиболее безопасный способ езды с пассажиром, потому что копы остановили бы нас, как только увидели бы это. Он взялся руками за металлическую ручку сзади. Я надавил на газ, и мы выехали на улицу.
Дороги здесь были довольно хорошими и чистыми, но я знал, что рёв двигателя заглушил весь наш разговор. Я прокричал ему назад:
— Как же нам повезло, что у тебя последний урок вела Вэн Хутэн!
— Да, она единственный учитель, который понимает!
На главных улицах города машины почти не двигались. Это стало ещё одной причиной, урезавшей наше время, которое мы могли провести вместе. По шоссе мы добрались бы немного быстрее, но для мотоциклистов оно закрыто. Так что мы не могли ехать быстро, как мы оба любили. Да даже если бы не было такой огромной пробки, и у нас была возможность поехать быстрее, копы остановили бы нас и выписали мне штраф. Тем не менее, это было лучше, чем быть на машине, потому что так можно было объезжать машины на красном сигнале светофора и вставать вперёд на перекрестке, где уже и так было достаточно мотоциклов, которые ядовито плевались выхлопными газами прямо в наши лица. Несмотря ни на что, мотоцикл — это весело.
Начиналась весна, но ничего не зеленело и не цвело. В городе не было живых деревьев, кустов или цветов, по которым можно определить наступление весны. В городе ты мог угадывать времена года только по температуре и погоде.
Пэн рассказывал мне, что наш город совсем не похож на деревню, в которой он жил в Тайланде. Там было много полей, даже джунгли, рек и озёр, а все жители фермеры или рыбаки, как его отец. Но его папа настаивал на переезд сюда, надеясь, что он сам смог бы зарабатывать больше денег, а его сын получил бы более качественное образование.
Наконец, мотель. Тут была автостоянка, разделённая на отдельные кабинки, у каждой из которых был закрывающийся тяжёлый пластиковый занавес. Это помогало предотвратить слежку или преследование, а так же скрывало марку автомобиля и его номерной знак. Мы не единственные люди, которые тайно приходили сюда, чтобы побыть наедине друг с другом.
Я припарковался, мы быстро ушли из гаража, и пока Пэн поторапливал меня, стоя перед дверью отеля, я опускал занавес. Затем я пошёл за ним в вестибюль.
Грязно-коричневый ковёр был сильно протёрт и местами продырявлен. Голые цементные стены, увешанные фотографиями молодых женщин в крохотных бикини и мускулистых мужчин, втиснутых в слишком маленькие для них купальники. Так же нелегально, так же дорого это было, чтобы откупиться от копов. Но руководство мотеля, вероятно, решило, что подобные картинки привлекли бы платежеспособных гостей и придавали бы им нужное настроение.
Разные люди, которые в одиночестве работали здесь каждый день сидя за столом, уже узнавали нас. Сегодня работал лысый толстый мужчина с большими, белыми, запятнанными табаком усами, нависающими над его верхней губой. Из его рта исходил ужасный запах сигарет. Я ненавидел эту вонь, но мне нравилось находиться там, где почти каждый закон мог быть нарушен.