— Ну, да как же!
— Да уж поверь моему слову, Нед, все бы отлично обошлось. В крайнем случае, посадил бы ее на лошадь — да айда! Увез бы еег как делают индейцы. С такими людьми, как ее отец и брат, которые хотели заставить ее выйти замуж за одного из своей прекрасной компании, церемониться нечего. В первом же попутном местечке вас обвенчали бы, и дело с концом. Пойди-ка развенчай потом! Так сделал я с моей покойной женой, Соланж, лет тридцать тому назад, в штате Тенесси, перед тем, как поселиться на земле хоктавов. Отец ее, старый Дик Сиокум, и слышать не хотел о том, чтобы мы поженились, потому что он был зол на меня за то, что я победил его на состязании в стрельбе…
— И вы увезли свою невесту?
— Увез. Соланж пришла ко мне ночью в лес, откуда я повез ее прямо к одному знакомому проповеднику-методисту, и он в какие-нибудь пять-десять минут связал нас на всю жизнь. Мне никогда не приходилось раскаиваться в этом поступке, потому что женщину лучше моей жены трудно было найти во всем свете. И, поверишь ли, с того ужасного дня, когда она навеки закрыла свои кроткие глаза, я ни разу еще не взглянул ни на одну женщину так, как смотрел на жену. Ах, как я с ней был счастлив, и как мне было трудно лишиться ее!
Голос старого охотника дрогнул и оборвался
Молодой человек печально смотрел на пламя костра и молчал, опасаясь неосторожным словом растравить душевную рану своего собеседника.
Между тем, чай поспел. Старик снял с огня котелок и принялся жарить на вертеле мясо.
— Так бы следовало поступить и тебе, мой друг Нед, — продолжал он немного спустя, стараясь подавить нахлынувшие на него грустные воспоминания. — Тогда бы вся твоя жизнь сложилась иначе, и тебе не на что было бы жаловаться. Вместо того, чтобы рыскать по горам и степям и подвергаться всевозможным опасностям, ты завел бы себе хорошенькую плантацию в каком-нибудь укромном уголке Миссисипи и зажил бы припеваючи… По правде сказать, мне такая жизнь не была бы по вкусу. Исходив в течение тридцати лет вдоль и поперек все Соединенные Штаты, перебив около сотни краснокожих, чтобы самому не быть убитым и оскальпированным ими, и свыкшись с вольной, хотя и опасной и полной лишений жизнью охотника, я, разуме-етсяг никогда не согласился бы застрять на плантации. Для меня это было бы тюрьмою…
— Да, я знаю, мой добрый Лихе Ортон, что вы долго не вынесли бы такой тихой жизни.
— Да, мой милый, это верно… Что же касается тебя, то тебе вовсе не к лицу быть траппером, хотя ты мастерски владеешь ружьем и лазишь по горам не хуже любой козы; мужества, ловкости и смекалки тоже у тебя вполне достаточно для этой профессии. Но все-таки сразу видно, что тебе была предназначена совсем другая доля… Скажи, пожалуйста, ты никому больше, кроме меня, не открывал своей тайны?
— Никому. У меня был и есть только один поверенный — это вы, мой старый добрый друг.
— Очень рад это слышать. Я так привязан к тебе, Нед, что мне больно видеть, как ты грустишь и чахнешь от любви… Я и рад бы помочь тебе, да не знаю как и чем.
— А что бы вы сделали на моем месте, Лихе?… Я, действительно, сам не свой с тех пор, как покинул долину Миссисипи… Тело мое здесь, а душа все еще там…
— Что бы сделал?… Вернулся бы туда и выждал случай увезти мою возлюбленную-вот и все. Больше, по-моему, нечего и делать, если ты хочешь быть счастливым…
— А вдруг она уже., замужем? — со вздохом проговорил молодой человек.
— Говорю тебе, этого быть не может! Я готов отдать голову на отсечение, что она еще свободна, потому что помнит тебя и…
— Да помнит ли?
— Помнит, помнит, поверь мне. Не такая она, чтобы забыть того, кого раз полюбила.
— Эх, если бы вы не ошибались, Лихе!
— Не ошибаюсь, будь покоен.
— А если ее насильно выдали замуж?
— Нет, и этого не может быть. Она не из робких и не дастся. Да к тому же я слышал, что ее братец сильно порастряс отцовское имение, так что старик, как говорят, еле дышит. Поэтому прежний жених, наверное, отступился, а новых при таких условиях не скоро найдешь. Кто захочет связываться с людьми, которые того и гляди останутся с пустыми руками! Такие глупости делают только из любви, а на истинную любовь многие ли способны?… Успокойся, мой милый, Клара Блэкаддер свободна, любит и помнит тебя. Она сама мне это говорила, когда я виделся с нею в последний раз, после того, как ты оттуда скрылся. Однако, вот что: давай-ка завтракать, а то чай остынет. Кстати, и мясо поспело.
С этими словами старый охотник снял с вертела мясо и, отрезав себе большой кусок, принялся с аппетитом уничтожать его. Молодой человек со вздохом последовал его примеру.