— Я же говорила, что это просто очередной трюк, чтобы заставить нас поволноваться.
— Лео, садись, друг. Сейчас закажем самое лучшее шампанское и будем праздновать. И ты садись, Лиз! Лео, что там у нас на ужин?
Вспомнив о пристрастиях Хейла в еде, Элизабет тут же сослалась на то, что не голодна, и ушла в свою комнату, чтобы позвонить сестре.
Сьюзен оказалась слишком занята и успела лишь сказать, что со школой все в порядке и занятия в колледже она не пропускает. Но такие хорошие новости на удивление расстроили Элизабет. Неужели она больше не нужна своей маленькой сестренке? Чтобы прогнать грустные мысли, Элизабет больше часа медитировала, а потом до боли в мышцах занималась гимнастикой. После того как она приняла горячую ванну, остатки грусти напрочь улетучились. Элизабет натянула пижаму и отправилась спать. Голоса Хейла и Лео, доносящиеся из соседней комнаты, создавали какое-то непривычное чувство комфорта, и Элизабет быстро уснула.
Мужчины разговаривали до часу ночи, потом Лео ушел к себе в номер. Хейл остался один, но спать ему совсем не хотелось. Он вышел на террасу и закурил. С тех пор как в его жизни появилась Элизабет, он не курил в номере, чтобы не провоцировать очередной разговор про здоровый образ жизни.
Хейл вновь задумался о своей прекрасной защитнице. Элизабет была очень красива, но ему встречались и более красивые женщины. И все же он продолжал о ней мечтать, хотя она, кажется, была совершенно равнодушна к нему. Но вот как получалось: чем более она была холодна, тем сильнее он хотел зажечь в ней огонь страсти. И больше всего его раздражал тот факт, что она была рядом исключительно из-за денег, из-за работы.
Хейл бросил окурок на плитку террасы и раздавил его каблуком. Да кто такая, черт побери, эта Элизабет Перри! Он найдет себе другую женщину, не такую ледышку, как эта. Да вокруг миллион красоток, которые только и мечтают прыгнуть к нему в постель! Все, что ему нужно, — выйти за порог своего номера. Одному. Бивер и Джоуи сказали ему, где сегодня вечером собираются развлекаться, так что он пойдет и присоединится к ним. И будь что будет.
Элизабет внезапно проснулась. Она лежала в абсолютной тишине, но интуиция подсказывала, что разбудил ее какой-то странный звук. Она соскользнула с постели. Снова послышался какой-то звук. Кажется, ключ в замке. Элизабет глубоко вздохнула и приготовилась на сей раз оказать достойное сопротивление неизвестному. Она отошла на необходимое расстояние от двери, чтобы суметь развернуться перед ударом.
Элизабет понимала, что фактор неожиданности в данном случае должен сыграть на руку ей, а не преступнику. Она встала в боевую позицию, прислушиваясь к звукам за дверью. Раз преступник ворвался в чужой номер, его вполне можно будет передать полиции. Но сначала, конечно, эту женщину или этого мужчину, кто бы это ни был, надо поймать и обезвредить. Различая лишь неясный силуэт в темноте, Элизабет бросилась на преступника. Сильный удар сбил его с ног, и он упал на пол.
Не успев обрадоваться победе, Элизабет испугалась, что могла не рассчитать силы. Она нащупала выключатель, в комнате зажегся свет, и Элизабет в изумлении застыла перед лежащим на полу Хейлом Бриджесом. Глаза девушки расширились от нахлынувшего ужаса. Тысячи страшных предположений сводили ее с ума.
Вдруг она повредила ему горло? Вдруг Хейл никогда не сможет больше петь? Удар ведь, кажется, задел шею. Или не задел? О Господи, что же теперь делать! О деньгах можно забыть. А еще ее упекут в тюрьму! В эту ужасную женскую тюрьму, где она будет гулять по двору в тюремной робе вместе с другими горемыками.
На глаза девушки навернулись слезы. Она плотно закрыла дверь и опустилась на пол рядом с Хейлом. Каким симпатичным он сейчас выглядел! Такой милый, такой безобидный!
Она приложила ухо к груди Хейла. Сердце билось. «Спасибо, Господи», — прошептала Элизабет.
Она нежно обняла мужчину. Его голова безжизненно лежала у нее на груди, но даже сейчас от близости Хейла у нее шли круги перед глазами, а тело охватывала дрожь.
— О Хейл! — чуть не плакала Элизабет. Одной рукой она обняла его за плечи, а другой осторожно поддерживала голову. — Хейл, мне так жаль, так жаль! Я не хотела, клянусь, я не хотела причинить тебе боль. — Ее речь прерывалась всхлипами, она с трудом подбирала слова. — Что же мне теперь делать? О, я знаю, ты думал, что я ненавижу тебя, но это не так! Ты такой талантливый! И ты заботишься о больных детях! — Элизабет чувствовала, что городит чушь, но беспомощность Хейла сводила ее с ума. — Ты можешь быть таким милым… и симпатичным… очень-очень… привлекательным. Ох, я не хотела причинить тебе боль! Как же мне объяснить?! Я же должна защищать тебя, понимаешь, я просто не имею права в тебя влюбиться! Не злись на меня, не злись! — Элизабет отчаянно шмыгала носом.