– Если Вам нужны только доспехи, то они – в большом шкафу в комнате, которую отец отвел гостю. Так что и идите прямо туда. Комната, правда, закрыта на ключ, а ключ – у моего брата Алфрика. Вам придется или ломать дверь, или подбирать отмычку. Подобрать отмычку будет нелегко, а если начнете ломать дверь, то переполошите весь дом.
– Мой маленький друг, я хочу тебе кое-что предложить… Он замолчал, откинулся к спинке стула, и я увидел, что каблуки его ботинок стоптаны.
Я явственно ощущал запах дыма, пота и крови.
– Думаю, мы поступим по-другому.
О, нет, это был не обычный вор-взломщик. Но кто он? – понять я никак не мог.
Из-под кровати я увидел его руку. Неуловимое движение, – так бросается на свою жертву гадюка, и около меня, просвистев в воздухе, упал маленький кожаный мешочек. Я протянул руку, дернул шнурок. На пол упало с полдюжины мерцающих в тусклом свете камешков. Ониксы… может быть, черные опалы… В полутьме под кроватью трудно было понять… Я поднял камешки, они были холодные, гладкие. Так соблазнительно они ударялись друг о друга и о мой фамильный перстень!
– Это тебе за твои переживания, малыш, – сказал ласково незнакомец.
Но что-то в его тихих словах заставило меня содрогнуться.
А незнакомец продолжал:
– Я вернусь в замок в полночь. Когда, как я надеюсь, можно будет пройти в комнату вашего гостя незаметно. И где, как я полагаю, меня будут ждать доспехи. Ведь ты поможешь мне, верно? Но запомни: если ты обманешь меня или ты проговоришься кому-нибудь о нашей тайне, – в тот же миг… У меня не будет выбора – я буду ПЛЯСАТЬ В ТВОЕЙ ШКУРЕ, маленький негодяй! Запомни это!
А я, я пропустил мимо ушей его угрозу. Я просто глаз не сводил с мерцающих на моей ладони камешков и подсчитывал в уме: сколько я смогу получить за них у деревенских торговцев.
М вот я наконец решился и высунул из-под кровати руку так, чтобы можно было получше разглядеть на свету камешки. Они были зеленые и желтые, с красными пятнышками. О, жадность, жадность! Рука незнакомца в черной перчатке тотчас схватила меня за запястье. Сильнейшая боль пронзила мне руку – словно в кровь влили яд. Комната закружилась перед глазами в стремительном танце. Наконец, незнакомец отпустил мое запястье, и я перевел дух. Рука моя мелко дрожала.
Я разжал кулак – На моей ладони лежал живой скорпион. Черный – иссиня-черный среди сверкающих драгоценных камней – хвост его был свернут кольцом. Я едва-едва не упал в обморок, но сладкий голос незнакомца вернул меня к действительности.
– Мне почему-то кажется, что ты не искренен со мной, Гален Пасварден. Так вот, малыш. Я хотел бы, чтобы с самого начала между нами шла честная игра. Даже скорпионы играют по правилам, хотя, конечно, эти правила устанавливают они сами.
Скорпион на моей ладони лежал все еще неподвижно – словно брошь из черного дерева, словно брошь с ядовитой булавкой. Казалось вся жизнь моя, весь мир лежит сейчас на моей ладони.
– А правила нашей сделки очень просты. Ты подчиняешься мне, как раб. Безмолвный раб. Ты будешь приходить ко мне по первому же моему зову. И ни о чем не будешь спрашивать. А за это ты получаешь бесценный подарок – свою жизнь. И учти: мне легко узнать, играешь ли ты по-честному или нет. А если нет – то… Смерть тоже входит в правила нашей игры, малыш.
Скорпион с моей ладони внезапно исчез. Я быстро сжал ее в кулак, драгоценные камни посыпались на пол. Один из камешков закатился под стул, на котором сидел незнакомец, и я тотчас снова увидел его черные, поблескивающие ботинки.
– Запомни, Гален Пасварден: скорпион возвращается так же быстро и неожиданно, как и исчезает. Я появлюсь в замке в полночь. И в полночь доспехи вашего гостя будут моими. Или же – ты сам.
Незнакомец поднялся со стула. Потом – я понял это сам не знаю почему – встал на стул, залез на подоконник и прыгнул с окна в густую тьму. Прыгнул с третьего этажа!
Только закачались, заскрипели ставни.
Я не спешил вылезать из-под кровати – здесь все-таки было безопаснее. Я услышал, как скрипят ступени колокольни под ногами звонаря, а затем услышал колокольный звон: десять ударов. После этого все вокруг стихло. В комнате заметно потеплело. Я, наконец, перестал дрожать, вылез из-под кровати и растянулся на полу среди рассыпавшихся черных опалов. Это была мне плата – за мой страх и молчание. Я собрал драгоценные камни, осмотрел их – они были без какого-либо изъяна. Скорпион – так я решил называть своего гостя – был, очевидно, человеком слова.
Видимо, верность данному слову он ценил и в других.
Я выбежал из комнаты Алфрика – она осталась неубранной, с камином, полным золы, с открытыми окнами. Кубарем я скатился по узкой каменной лестнице вниз, отдышался, затем решительно направился к дверям комнаты сэра Баярда. Они были закрыты на тройной замок.
Ключи от комнаты были у Алфрика, Алфрик был в трапезной. А я…
Я вынул нож и начал выдалбливать замок.
Я возился с замком уже битый час, и все без толку. Но Алфрик недаром прозвал меня Лаской – прозвал за то, что мне в конце концов всегда удается выпутаться из любой передряги.
Хотя, впрочем, мое имя «Гален» в переводе со старосоламнийского и означает «ласка»…
Я услышал: кто-то поднимается по лестнице. Алфрик! Он ступал тяжело, пыхтел, что-то бормотал – не иначе, как преизрядно набрался. Вот он остановился на втором этаже. Сощурившись, посмотрел на меня. Удивился:
– Это снова ты, Ласка?! Я же только что видел тебя внизу!…
– Тебе померещилось, брат… А как наш гость? Доволен ли он оказанным ему приемом? – Я изо всех сил старался, чтобы голос мой звучал ласково и подобострастно.
Но Алфрику не понравилось, что я торчу возле комнаты сэра Баярда; по его мнению, мне не следовало быть здесь. И он, сжав кулаки, тяжело пошел на меня.
– Что ты здесь делаешь? Уж не хочешь ли ты что-нибудь украсть у сэра Баярда, а, маленький воришка?!
– Э, Алфрик, меня здесь и в помине нет. Ты ведь только что видел меня внизу, не правда ли? Так что я в действительности там и есть. А то, что ты видишь меня сейчас, – это просто обман зрения. Надо было пить меньше!
Алфрик остановился на полпути и стал соображать, что же такое я ему сказал? А я тем временем попятился от него задом и добавил:
– Дорогой мой брат, ты и сам знаешь: в нашем замке постоянно происходит что-либо таинственное. А сейчас, мне кажется, нам всем грозит опасность.
Хорошо я сказал! Прозвучало убедительно.
– И больше, чем другим, опасность грозит тебе! Именно тебе! Ведь ты – оруженосец великого, всеми уважаемого рыцаря. А его, может быть, уже обокрали. Обокрали в нашем доме!
Икая, тараща на меня полубессмысленные глаза, Алфрик застыл на месте. Если бы он вернулся чуть раньше, то, конечно, отнял бы у меня черные опалы. И, наверное, бил бы меня до тех пор, пока я не рассказал бы ему всю правду. Тогда бы мой незнакомец, вернувшись в полночь, не получил бы доспехов сэра Баярда и стал бы ПЛЯСАТЬ В МОЕЙ ШКУРЕ!
Я должен был наврать брату с три короба, но наврать как можно правдоподобнее и выгоднее для себя. И я затараторил:
– Брат, слушай: когда я мыл окно в твоей комнате, я увидел – какая-то тень впорхнула в окно комнаты сэра Баярда… а потом выпорхнула оттуда…
– Слуга?
Алфрик прислонился к стене коридора. Его нечесаные рыжие волосы прилипли к вспотевшему лбу.
О, это было так прекрасно, когда – только что – сэр Баярд пообещал сделать из него рыцаря, которым будет восхищаться вся Соламния! И вот надо же: кто-то залез в комнату сэра Баярда!
– Слуги не порхают и не вылетают таинственными тенями, Алфрик. А воры – да.
– Воры?
– Да, воры.
– Но как воры могли попасть к нам? Ведь замок окружен рвом, а ров наполнен водой! – Алфрик смотрел на меня с недоумением. – И что им здесь нужно?
– Доспехи! Доспехи сэра Баярда! – выпалил я на одном дыхании. Затем, испугавшись, что меня могут услышать в трапезной, заговорил шепотом: – Конечно, это мне, может быть, просто померещилось, но мне все-таки надо убедиться, что доспехи на месте. Ведь за них отвечает мой любимый старший брат. И если… Да, тогда ему… тогда тебе уже не быть оруженосцем сэра Баярда.
– И я никогда не стану… – Алфрик запнулся и заскользил спиной по стене коридора на пол.