Красноватый свет факелов заливал куполообразную, круглую залу, бревенчатые стены которой потемнели от дождя. Снаружи на страже стояли рыцари в цветах сенешаля, и на их лицах плясали отблески пламени. Кое-кто из них приветствовал Роберта короткими кивками, когда он подошел ближе. Ветер швырнул ему в лицо прядь черных волос и вцепился озорными пальцами в мантию и накидку, украшенную красным шевроном Каррика. Когда один из рыцарей распахнул перед ним дверь, Роберт вошел внутрь.
В зале было тепло и светло, и пламя факелов на стенах заколебалось от сквозняка, ворвавшегося вместе с ним. Когда дверь с глухим стуком захлопнулась за ним, взгляд Роберта остановился на трех мужчинах, сидевших за длинным столом в углу огромной залы, больше похожей на пещеру. Они умолкли, когда он подошел к ним, и шаги его гулким эхом отдавались по деревянному полу.
— Надеюсь, ваш брат угомонился? — грубо поинтересовался Вишарт. Епископ покачал головой, скривившись, как от зубной боли. — Далее так продолжаться не может, сэр Роберт. Не может! Эдварда следовало бы высечь за то, что он набросился на Макдуалла, да еще в такой манере. Как и Комина, за его действия против вас.
— Роберт, — приветствовал его Джеймс Стюарт, привстав с лавки и метнув на Вишарта выразительный взгляд, призывающий того умерить свой гнев. Он жестом указал на стол, где стояли кувшин с вином и несколько кубков. — Прошу вас, присоединяйтесь.
Роберт отрицательно покачал головой:
— Нет, благодарю покорно.
— Мы обсуждали возможность назначения епископа Ламбертона третьим хранителем, — коротко пояснил Вишарт, который, похоже, не обратил внимания на то, что Джеймс нахмурился, чувствуя неладное, когда Роберт отказался присоединиться к ним. — Чтобы стать посредником между вами двоими.
Роберт посмотрел на Уильяма Ламбертона, который сидел рядом с епископом Глазго. Молодой клирик внимательно рассматривал его своими необычными глазами.
— Думаю, это мудрое решение, Ваше преосвященство, — заметил он. — Но я слагаю с себя полномочия хранителя.
При этих словах Джеймс выпрямился во весь рост.
— Слагаете полномочия? — На его лице смешались удивление и гнев. — Но почему? Из-за Джона Комина? — Он вперил в Роберта пронзительный взгляд. — Умоляю вас изменить свое решение. Подумай о будущем, Роберт. Подумай о том, чем ты рискуешь.
— Совсем не из-за него я слагаю с себя полномочия хранителя. — Роберт помолчал. — Джон Комин был прав в одном — я был связан с королем Эдуардом. Но я полагаю, что сумею воспользоваться этой связью к нашей выгоде. Быть может, вы уже слышали, что ко мне сегодня прибыли мои братья из наших владений в Антриме. Они привезли известия, которые внушают мне надежду. Я должен вернуться в Ирландию вместе с ними — и чем скорее, тем лучше.
— В Ирландию? — недоверчиво осведомился Вишарт. — Что, во имя всего святого, вы рассчитываете там найти, что может помочь Шотландии?
— То, что очень нужно королю Эдуарду. — Коротко поклонившись сенешалю и двум епископам, Роберт повернулся и зашагал обратно.
Распахивая двери, Роберт думал о Финне мак Кумале и его отряде воинов, повествования о героических подвигах которых он учил наизусть в замке своего приемного отца. Когда его детские мечты вдребезги разбились о жестокую реальность войны в Уэльсе, а его самого снедали сомнения относительно правильности вступления в орден Рыцарей Дракона, он заставил себя забыть об этих легендах, сочтя их юношескими бреднями. Но что ему оставалось делать теперь, кроме как предпринять отчаянный шаг и отправиться на поиски сокровища, которое может определить судьбу его королевства и позволить ему самому хотя бы попытаться исправить сделанные ошибки? Выходя в темноту ночи, Роберт улыбался.
Водянистые глаза Эффрейг слезились от яркого света утреннего солнца. Грозы, нагрянувшие несколько дней тому с востока, отчего вода в реках вышла из берегов, утихли. Завывание ветра превратилось в едва слышный шепот, и облака уступили место синеглазому рассвету, когда остатки урагана ушли на запад в сторону Аррана.
Траву, сверкающую бусинками росы после дождя, усеивали веточки и солома с крыши ее хижины, сорванная ураганом, хотя холм, у подножия которого приютилось ее жилище, надежно укрыл его и уберег от самых страшных последствий стихии. Пробормотав благодарственную молитву богам воздуха, Эффрейг остановилась, чтобы поднять ведро, оставленное снаружи специально, чтобы собрать в него дождевую воду. Наклонившись, она вдруг заметила какой-то предмет, лежавший под дубом, наполовину присыпанный мусором, оставшимся после бури. Это была судьба, упавшая ночью и исполнившаяся.