Харви недолго сопротивлялся, с благодарностью принял подарок и обещал хранить чуть не всю жизнь. Когда он надел на себя ремень с ножом и стал затягивать его, Дэн крикнул:
— Эй, смотри, у тебя клюнула!
Харви с достоинством застегнул ремень и только тогда посмотрел на трал.
— А, это, наверное, морская земляника, — произнес он небрежно, как бывалый рыбак. — Нечего беспокоиться.
— Ну-ну, — сказал Дэн, — не очень-то задавайся, а смотри получше. Может, палтус? Он тоже так дергает. Потяни раза два-три — и поглядим.
Харви послушался, леса немного поддалась, но ясно было — на ней что-то тяжелое. Они вместе налегли, добыча стала медленно подниматься.
— Вот она! Пошла! — возбужденно крикнул Дэн и вдруг замолчал, но тут же издал крик ужаса, и Харви тоже не мог от него удержаться.
На крюке из моря поднималась не рыба, а… мертвое человеческое тело… Наверное, это был тот француз, кого схоронили два дня назад. Он покачивался у самого борта лодки — почти стоймя, выставив из воды жуткую голову и плечи. Лица у него уже не было…
Мальчики упали на дно лодки, не в силах смотреть на свою страшную добычу.
— Ой, Харв! — пробормотал Дэн. — Скорей! Скорей! Сними ремень с ножом и отдай ему! Он ведь за ним пришел!.. Что ты копаешься?
Но Харви медлил: ему ужасно не хотелось расставаться с красивым подарком. Все-таки он расстегнул ремень, однако бросить за борт не решался. Тогда Дэн выхватил свой собственный нож и двумя сильными ударами обрубил лесу. Харви в это время уже сдернул с себя ремень и забросил в воду вместе с ножом, торчащим из ножен.
— Все! — крикнул он. — Получай его!
Мертвое тело почти сразу ушло под воду, Дэн поднялся на колени, лицо у него было бледнее окружавшей их стены тумана.
— Я видел не раз утопленников, зацепившихся за трал, не думай, — сказал он дрожащим голосом. — Но этот… он пришел прямо к нам…
Харви мотнул головой.
— Зачем я только захотел этот нож! Но у него такая красивая рукоятка… — Он содрогнулся. — Почему ты говоришь, Дэн, что мертвец нарочно приплыл к нам? Это ведь просто течение… волны…
— Течение? Нет, он вернулся за своей железкой. Французы знают, чего говорят… Да и как он мог здесь оказаться, а? Если его опустили в море милях в шести отсюда да намотали целый кусок якорной цепи?
— Не знаю, Дэн, только все равно не верится. А скажи, чего он этим ножом понаделал у себя во Франции?
— Да уж, видать, ничего хорошего. И, может, ему теперь велено взять этот ножик с собой на Страшный суд? Туда, на небо… Эй, Харв! Чего ты делаешь со своим уловом?
— Ты же видишь: бросаю за борт.
— Зачем? Ты спятил?
Продолжая выбрасывать рыбу за борт, Харви проговорил:
— Если стану их есть, передо мной все время будет его лицо!
— Но не нам же придется есть этот улов! А кому-то еще.
— Все равно…
Дэн больше ничего не сказал, он просто последовал примеру Харви, и вскоре их лодка опустела.
— Скорей бы туман рассеялся, — проговорил Дэн после долгого молчания. — В такую погоду всегда что-нибудь увидишь, чего при хорошей никогда не случится. Ладно еще, он к нам сейчас пришел… на море. Хуже, если на корабль заявится.
— Замолчи, Дэн! Он же пока еще здесь, под нами. Вдруг услышит! Надо поскорей вернуться.
— Я тоже так думаю. Дай-ка мне нашу дуделку!
Харви протянул ему жестяной горн, однако Дэн не стал дуть в него, а просто держал в руке.
— Что же ты? — спросил Харви. — Ночевать здесь собираешься? Так ведь нас не найдут. Дуй в трубу!
— Да, а если ему не понравится? — в раздумье сказал Дэн. — Один моряк мне рассказывал, у него на шхуне никогда не сигналили своим лодкам, потому что прежний шкипер когда-то под пьяную руку или со зла утопил лодку с юнгой, и потом, когда они скликали свои лодки, тот юнга начал появляться среди них на палубе и кричал вместе со всеми: «В лодке! Эй, в лодке!» Звал, значит, самого себя… Ух! — Дэн содрогнулся.