Никита Кузьмич во дворе не задержался. Через несколько минут он вернулся, крепко закрыл дверь изнутри и потушил везде свет. Судя по наступившей затем тишине, Коля решил, что он лег спать…
Проснулся Коля от приглушенного говора. За окном была глухая, темная ночь. Сквозь двери не проникал даже слабый луч света. Видимо, двери из соседней комнаты в прихожую были прикрыты.
Сон мгновенно пропал, и Коля прижался ухом к замочной скважине. Да, несомненно говорят двое. Глухой, незнакомый голос и скрипучий, принадлежащий дяде Никите. Но ни одного слова не разобрать.
Коля приложил ухо к стене, поближе к печке; она отапливала две комнаты: ту, в которой сейчас находился Коля, и соседнюю, где дядя Никита разговаривал с каким-то незнакомым человеком. Уже одно то, что разговор происходил глубокой ночью, заставило Колю насторожиться. О чем они говорят? Наверное, замышляют что-нибудь недоброе. Здесь, в углу, где стена упиралась в печку, было слышно немного лучше, но все же слова звучали неразборчиво.
Тогда Колю вдруг осенило: а что, если сунуть голову в печку?
Затея удалась. Очевидно, на противоположной стенке печки была открыта вьюшка, голоса теперь были слышны совершенно отчетливо.
- И ты убежден в этом? - спросил густой, низкий голос, который показался Коле знакомым.
- Вполне убежден, - ответил дядя Никита.
- Ты проверил?
- Проверил.
За стеной промолчали.
- А кто его видел, кроме Коли? - спросил тот же низкий голос.
- Еще трое… Но те будут молчать… Он чуть не выдал себя, когда упал на площади.
- Сколько же теперь в лагере человек?
- Шестьсот будет.
- И когда их погонят?…
- Мейер говорил, что укрепления начнут строить через несколько недель. Но, конечно, пленных туда отправят раньше.
- И ты заранее узнаешь?
- Это очень трудно, но попробую.
Коля понял, что речь идет о его отце. Может быть, человек, который разговаривает с дядей Никитой, принадлежит к подпольщикам? Но почему он говорит с дядей Никитой о таких важных вещах? И вдруг Коля вскочил. Ведь накануне своего ареста мать тоже встречалась с дядей Никитой. Нет, она не была у него дома. Она ходила к нему в городскую управу, но, когда вернулась, была очень взволнована. Несомненно, дядя Никита завлекает, а затем предает людей. Надо предупредить того, кто там, за стеной. Он, наверное, не знает, что дядя Никита сегодня выдал гестаповцам человека!..
- Эту операцию мы должны обязательно провести, - опять сказал тот же голос, - придется бросить на нее всю группу! Но сам понимаешь: маленькая оплошность - и мы окажемся в ловушке…
- Да, тут нужна полная внезапность, - ответил Никита Кузьмич, и Коле показалось, что он усмехнулся.
Опять помолчали.
- А как же быть с парнем? - спросил Борзов.
- Держи его пока у себя.
- Говорит, сбегу…
- Сейчас нам его взять некуда. С месяц пусть у тебя поживет.
- Придется держать под замком.
- Это уж слишком.
- Посмотрю. Если обвыкнется, тогда другое дело… Пей, пей чай, а то остынет.
- Какой уж тут чай! Скоро убираться надо. Дик привязан?…
- Привязан.
- Страшная у тебя собака!
Никита Кузьмич засмеялся:
- Да уж! Для такой жизни самая подходящая.
Послышался стук отодвигаемого стула.
- Вот что, Геннадий Андреевич…
- Не Геннадий Андреевич, а Павел Мартынович, - поправил Никиту его собеседник.
Коля чуть не крикнул от радости. Конечно же, это голос Геннадия Андреевича, одного из учителей школы, в которой он учился!
Может быть, сейчас закричать, затопать ногами, позвать его на помощь? Рассказать всю правду о дяде Никите? Ну, а если дядя Никита убьет Геннадия Андреевича, когда увидит, что тот о нем все знает? Нет, надо молчать, терпеть и слушать…
- Теперь, Никита Кузьмич, запомни явку, - сказал Геннадий Андреевич: - деревня Малиновка…
- Так!..
- Хата Полозневой. На краю деревни…
- Так… Запомнил.
- Пароль: «Нельзя ли воды напиться?» Тебе ответят: «Воды много, пей сколько хочешь!..» Понятно?… Повтори.
Никита Кузьмич повторил.
- Задачу свою уяснил? - спросил Геннадий Андреевич. - Ничего повторять не надо?
- Все понятно, Павел Мартынович!
- Действуй, но осторожно! Прощай… Пойди попридержи пса, пока я перелезать буду…
По коридору глухо простучали шаги двух людей. Хлопнула входная дверь. Залаял в глубине двора пес. Потом лай стал еще громче. Никита Кузьмич вновь перевел собаку на старое место… Через минуту опять хлопнула дверь. Стукнул засов. Борзов с минуту постоял у двери, за которой притаился дрожащий от нервного напряжения Коля, а потом, видимо успокоенный, вернулся в свою комнату.