Шли занятия и в группе разведчиков. Им говорили:
— Помните, в разведке вы все видите, а вас — никто. Обнаружили себя — поставлен под удар отряд. Действуйте осторожно, скрытно и решительно…
Леня Сидоренко и Ваня Ющенко, сидя рядом, зашептались, вспомнили свою первую разведку. Им тогда приказали выяснить, как организована охрана причала у рыбозавода. По неопытности они забрались в салотопку. Там хранились горючее, моторные лодки. В любую минуту в помещение могли зайти немцы. На этот случай молодые бойцы приготовили бритвы. На счастье, все обошлось благополучно…
На другом занятии партизаны учились ориентироваться по карте, ходить по азимуту. И снова воспоминания: не одному бойцу приходилось плутать в приазовских плавнях.
Изучали борьбу с танками.
— Смелому танк не страшен, — говорил инструктор. — Только знай уязвимые места и умей метко бросать гранату, бутылку с горючей смесью…
Сидоренко рассказывал товарищам, как он на Миусе подбил танк гранатой, а потом расстреливал фашистов, покидавших горящую машину. На занятиях он повышал свои знания.
Изучали, как вести огонь по воздушному врагу. Оказывается, из винтовки или ручного пулемета можно было сразить самолет на высоте 600–800 метров. Стрельбу открывали, когда машина проносилась над головой. Стреляли из положения лежа.
— А я стрелял, как только увижу самолет, — говорил Костя Голоснов своему другу Володе Мовцесову. — Знал бы правила стрельбы, глядишь, и подбил бы крылатого фашиста…
Учились разжигать замаскированные костры: «звездный», «полинезийский».
— А как разжечь костер без спичек? — спрашивал офицер и отвечал: — Приготовь сухую бумагу или мелкое сено, листья камыша. Вынь из патрона пулю, высыпь на разжогу часть пороху, заткни бумагой и выстрели в растопку.
— Смотри, как просто, — говорили партизаны. — Ведь случалось, отсыревали спички…
Инструктор учил партизан распознавать немцев по родам войск.
— Пойди разбери их, особенно ночью, — шептались партизаны. — Главное, попался фашист, уничтожай его без разбору.
Занятия в отряде проводились вечерами, а то и ночью. В дневное время бойцы восстанавливали в селе разрушенное врагом хозяйство, помогали тыловым подразделениям частей Красной Армии. Не прекращались разведки в тыл врага. Вместе с моряками мы готовились к новым боевым схваткам с противником.
20 декабря под вечер в Синявку приехала группа командиров во главе с Куниковым. Их интересовало трофейное оружие. Не успели мы поздороваться, как Куников попросил горячего чая, продрог, говорил, до костей. Я, признаться, удивился: такой закаленный человек и замерз, одетый в полушубок, валенки, шапку-ушанку. Оказалось, вблизи села на Мертвом Донце сани влетели в полынью. Цезарь Львович принял ледяную ванну. Я распорядился принести подходящий костюм, сухие валенки и приготовить чай.
Переодевшись, Куников, по обыкновению, перешел на шутливый тон разговора. Покачал головой:
— Кругом война, а ты восседаешь за письменным столом да еще в кресле. — Он огляделся. — Вот только автомат в углу.
Открыл ящик, достал гранату лимонку. Улыбнулся, сказал:
— Беру свои слова обратно. Сразу видно — прифронтовой райком!
Во время нашего разговора в комнату вошел старик, мой давнишний знакомый Трофим Иванович Панфилов. В полеводческом колхозе имени Яна Фабрициуса он работал в слесарной мастерской. В 1928 году мы с Трофимом Ивановичем создавали этот колхоз. Я тогда был председателем колхоза, а он — моей правой рукой. Панфилов поздоровался и, кивнув в сторону Куникова, вопрошающе посмотрел на меня. Я познакомил их. Спросил у бригадира, что нового.
— Давеча тебе не признался, — виновато и вместе с тем лукаво поглядывая, сказал Трофим Иванович. — Ведь ты строго предупреждал, чтобы без разрешения по степи не ходили, потому как минированная. Да ребята не стерпели, и я, старый, с ними. Вчерашнего дня добрались до полевого стана, раскопали запасные части к тракторам, а в куче пепла отыскали инструмент. Когда возвращались домой, в Белой балке немецкий танк обнаружили с крестом. Я не утерпел, залез в середку. Движитель гожий, управление исправное. Только гусеница ремонта требует, так то полдела. Думаем раненого немецкого зверя на пахоту подладить.
— А если того зверя да направить на фашистов? — вставил Куников. — Отремонтировать и танкистам передать.
Панфилов пристально посмотрел на Цезаря Львовича.
— Наконец вспомнил, где вас встречал: в Самбеке в прошлом году, — сказал он обрадованно. — Моряков там и по сей день, наверно, не забыли.