Десант на Мысхако
На Черноморском побережье стояла мягкая южная осень. До госпиталя, где лечился майор Куников, не долетали громы войны. Но ощущалось дыхание фронта.
В конце сентября Цезарь Львович думал о возвращении на передовые позиции. Выздоровление наступало быстро.
Краснофлотец Костиков принес ему неожиданную весть.
Сюда, сказал он, прибыл наш бывший командующий. Майор обрадовался: с помощью контр-адмирала Холостякова он рассчитывал быстрее вернуться в боевой строй.
В тот же день Цезарь Львович покинул госпиталь. Он прибыл в батальон, когда мы находились на отдыхе после жестоких боев. Лицо майора потемнело, едва он узнал о наших потерях. Среди погибших и раненых были ветераны, с которыми он прошел боевой путь от Дона до Черноморья. Тяжелое ранение получил Рыбальченко, оказался в госпитале Куринков. В батальоне было много новых людей. Со свойственной ему энергией Куников принялся наводить в части образцовый порядок.
И все же Цезарю Львовичу была не по душе полутыловая жизнь. Он вспоминал о разгроме танковой группы Клейста под Ростовом, смелый двадцатипятикилометровый рейд в тыл немцам, ледовые походы. Вскоре его вызвал начальник оборонительного района. Контр-адмирал спросил:
— Что вы скажете о десантной операции в расположение противника в район Новороссийска?
Куников не смог скрыть охватившей его радости, попросил времени, чтобы обдумать предложение, сделать расчеты.
Началась подготовка к знаменитому десанту на Малую землю. Цезарь Львович подбирал в десантный отряд бойцов и командиров. К нему шли бывалые люди, моряки, знавшие Куникова по боевым делам. Слава Отдельного 305-го батальона гремела повсюду.
Вспоминается такой эпизод. Два друга-моряка разыскивали в Геленджике наш батальон. Они дошли до каменного здания на берегу моря и направились вдоль ограды в поисках входа. Старшина Василий Строганов увидел командира в звании майора, опросил у него, где размещаются моряки.
— А зачем вам знать? — поинтересовался майор.
— Хотим пришвартоваться. А то…
Командир достал пачку папирос, угостил моряков и спросил:
— Так что же — «а то…»?
— Попали мы всей командой после Тамани в армейский запасной пехотный полк, — стал рассказывать Строганов. — Ну, и наступила житуха! Чуть свет — занятия. Строевая тактика, по-черепашьи животами землю тралим. А к чему? Я так понимаю: если винтовкой и автоматом владеешь, гранату во врага послать силенка есть, зубы острые, тогда не сдобровать фашисту!
— И подолгу занимались?
— Часов по пятнадцать.
— И это во втором эшелоне. Ай-ай-яй! — посочувствовал майор.
Строганов не заметил улыбки.
— Вот я и говорю, — обрадовался он. — Одним словом, пехота.
— И что же вы решили? — серьезно спросил майор.
— Решили отчалить. Добились перевода в Геленджик, к куниковцам… Помогите разыскать моряков.
— Контрольно-пропускной пункт рядом. Обратитесь в штаб, предъявите там направления, — ответил майор.
Утром сквозь сон друзья услышали сигнал побудки. Открылась дверь, вошел вахтенный и громко объявил:
— Койки вязать. Выходи строиться!
— Морской порядочек, — удовлетворенно отметил старшина.
Отряд построился на площадке, посыпанной песком. Перед строем появился командир с биноклем на груди и полевой сумкой через плечо. Друзья узнали майора, с которым вчера повстречались вблизи ворот.
— Кто это? — спросил Строганов у соседа.
— Куников.
Прозвучала — команда «смирно». Командир принял рапорт.
Всматриваясь в неподвижные лица бойцов, он сказал звучным голосом:
— Нам предстоит решать сложные боевые задачи. Кроме храбрости, от морских пехотинцев потребуются отличное знание военного дела и четкая организованность.
Взгляд его на мгновение задержался на старшине Строганове:
— Среди вас есть люди, — продолжал — майор, — которые думают так: будь отчаянно смелым, владей автоматом и победа обеспечена. А для победы этого мало, товарищи. Вот почему мы будем тренироваться до седьмого пота. Вашей лишней капли пота не пожалеем, зато в бою не будет пролита лишняя кровь…