— У всех нас одна цель, ваше высокоблагородие, — сказал капитан Мамарчев, — освобождение нашего порабощенного отечества. Свобода нужна каждому из нас.
— Я полагаю, что на сей раз вы ее получите, капитан Мамарчев…
— И мы живем этой надеждой, ваше высокоблагородие. Но позвольте вам сказать то, чего вы, возможно, не знаете.
— Говорите, капитан Мамарчев!
— Уже несколько дней ко мне идут мои соотечественники, прибывшие с правого берега Дуная; они коленопреклоненно просят и их зачислить в отряд волонтеров.
Полковник Липранди хотел было что-то возразить, но воздержался, решив до конца выслушать капитана.
— Все они честные и хорошие люди, — продолжал Мамарчев, — и горят желанием драться против Турции. Некоторые из них капитаны, пришедшие из нашей старой столицы Тырнова, из Габрова, Свиштова, Никополя и других городов. Прошу вас, ваше высокоблагородие, велите принять их!
Полковник Липранди задумался.
Вытянувшись в струнку, Мамарчев напряженно ждал, что скажет командир.
— Капитан Мамарчев, — неторопливо начал полковник, взвешивая каждое слово, — я вас отлично понимаю. Мне известно страстное желание всего болгарского народа возможно скорее избавиться от турецкого ига, но в соответствии с указаниями главного командования в настоящее время я не могу принимать добровольцев, переправляющихся с правого берега Дуная. Высшие государственные соображения не позволяют в данный момент зачислять в армию добровольцев, прибывающих из Болгарии. И я надеюсь, вы меня поймете…
Капитан Мамарчев хотел возразить, но полковник поднял руку:
— С этим вопросом покончено, капитан! Успокойте ваших соотечественников и скажите им, что Россия никогда не забудет о Болгарии! — Полковник встал и подал ему руку. — Что касается вашего отряда волонтеров, то на него будет возложена особая задача, капитан Мамарчев. Мы ценим ваши качества командира и полностью вам доверяем!
— Благодарю за доверие, ваше высокоблагородие! Постараюсь оправдать его!
— А теперь в добрый час! И желаю вам боевых успехов!
Капитан Мамарчев отдал честь и повернулся к двери. Липранди проводил его доброжелательной улыбкой.
Капитан Мамарчев в радостном настроении возвращался к своим товарищам. А когда он шел по плацу, где упражнялись волонтерские подразделения, им владело такое чувство, будто у него выросли крылья.
На следующий день под развернутыми русскими знаменами капитан Мамарчев повел триста своих юнаков в бой.
ОСАДА СИЛИСТРЫ
Русская армия быстро, стремительным маршем двигалась к Дунаю. Снова звонкая речь и боевые песни огласили берега древней реки. Весенние полые воды постепенно схлынули в низовья, к морю, и мутный Дунай под теплыми лучами солнца снова стал сине-голубым, тихим и ласковым.
Капитан Мамарчев с глубоким волнением смотрел с румынской земли на высокие родные берега. Прошло уже двадцать два года с тех пор, как он впервые пересек в этом месте реку и поклялся вернуться на родину победителем. И вот он в офицерском мундире русской армии, с длинными гайдуцкими усами сидит задумчивый на белом коне, устремив свой орлиный взгляд вдаль.
О чем он сейчас думал? Может быть, ему мерещились горные тропы, ведущие в его родное село Котел? Или он слышал тихие печальные песни, которые пели на посиделках молодые женщины? Или видел малых детей и матерей, угоняемых в рабство? Да, перед ним расстилались широкие, бескрайние просторы — вся его родная земля, вздрагивающая от стонов и воплей, окованная цепями. Сняв фуражку, он низко поклонился.
Припекало летнее солнце. Капитан Мамарчев надел фуражку, вытер слезы на глазах и повернулся к своим солдатам:
— Славные волонтеры! Храбрые сыны порабощенной Болгарии! Перед нами отечество! Перед нами наша дорогая родина!..
Солдаты слушали его с замиранием сердца.
— Настал час, дорогие мои соотечественники, — продолжал он, — когда каждый из нас должен доказать перед всем миром, что мы достойны свободы. Болгария должна стать свободной. Сейчас или никогда! Поклянемся же перед лицом своего отечества, что, пока мы его не освободим, живыми мы не вернемся! Юнаки, Болгарии ура!
Весь батальон, как один человек, подхватил его возглас, и эхо свободы понеслось далеко, в Болгарию. Тут были парни из отряда Бойчо-воеводы из-под Тырнова и юнаки Дончо Ватаха из Копривштицы.
Под прикрытием русской артиллерии болгарские волонтеры заняли позиции перед городом-крепостью Силистрой, насчитывавшем в то время около двадцати пяти тысяч жителей и опоясанным высокими и неприступными стенами, за которыми таился десятитысячный гарнизон. Другая часть русской армии направилась в сторону Варны, третья развернула боевые порядки перед редутами Шумена, где было сосредоточено главное ядро турецкой армии, во главе которой стоял Али-шах-паша.