— Эй, хаджи,[33] ты тут? Иди-ка отворяй, гости приехали!
Чей-то высокий голос ответил:
— Сейчас, сейчас!
Звякнул крючок, загремело железо, и открывающиеся тяжелые ворота запели, словно по покойнику.
— Уж больно жалобно скрипят у тебя ворота, парень! — усмехнулся Стойко Попович. — Ты бы смазал их дегтем.
Виновато моргая глазами, паренек, открывший ворота, сдвинул на затылок феску и спросил:
— Кто вы будете, ваша милость?
— Из Котела приехали… Ступай-ка зови скорей хозяина, а то мы очень устали.
— Хаджи Драгана нету дома, — соврал мальчишка. — Но раз вы из Котела и знакомы с ним, входите. Дайте я отведу лошадей в тень.
Мальчик взял поводья и повел лошадей под развесистый тополь, стоявший посреди двора.
— А вы, ваша милость, русский капитан, да? — спросил паренек у Мамарчева, привязывая его коня.
— Русский.
Паренек таращил глаза.
— Русский, говоришь? А откуда знаешь болгарский?
— Выучил. Болгарский и русский языки очень похожи. Славянские, братские языки… А ты хотел бы научиться говорить по-русски?
Паренек усмехнулся:
— Хотел бы, только трудно.
— Вовсе не трудно.
— А ведь верно, — увлекся разговором мальчишка. — Когда тут проходили: братушки, я все понимал… «Эй, братушка, — кричали они, — не бойся! Мы прогоним турка…» И как припустят лошадей вдогонку басурманам!..
Капитан Мамарчев заулыбался.
— А у вас в городе есть еще басурманы?
— Попадаются… Скоро конец этим зловредным вшам, верно? Одних раздавишь — другие плодятся, точно гниды в складках рубахи.
Гости вошли в комнату. Мальчишка-слуга по-прежнему с любопытством вертелся вокруг них.
— А эти блестящие нашивки тоже из России? — спрашивал он.
— Из России.
— А пуговки?
— И они оттуда.
А можно мне их потрогать?
— Можно.
Капитан Мамарчев наклонился, чтобы мальчик мог потрогать эполеты и пуговицы его офицерского мундира, затем дал свою фуражку подержать в руках. Мальчишка и к сабле прикоснулся пальцами. Изумленный, он весь сиял от радости. С его лица не сходила улыбка. Он впервые разговаривал с русским офицером! Ему, бедняжке, и не снилось, что он когда-либо сможет поговорить с таким благородным человеком! Он буквально не знал, куда деваться от радости, и был готов исполнить все, что бы ему ни приказали.
— Как тебя звать? — спросил наконец Мамарчев.
— Радой.
— Из Сливена?
— Из Сливена.
— Хочешь стать офицером?
— Я хочу стать капитаном! Таким, как ты!
— Ладно, Радой, так и быть!.. Как освободим Болгарию, станешь капитаном или кем пожелаешь.
— Нет, я хочу стать только капитаном!
Мамарчев засмеялся, погладил его косматую голову и отечески добавил:
— Ладно, ладно! Только расти большой и крепкий.
Пока Мамарчев и Попович, сидя в комнате, разговаривали с мальчиком, трактирщик бай Драган успел подремать после обеда и неторопливо спустился вниз посмотреть, что за гости приехали.
ВСТРЕЧИ И РАЗГОВОРЫ
Хаджи Драган и Стойко Попович знали друг друга давно. Еще сонный, трактирщик, увидев русского офицера, сразу оживился. Но удивлению его не было предела, когда он узнал, что этот офицер болгарин, притом не откуда-нибудь, а из Котела. Сливенца, вроде хаджи Драгана, было нелегко убедить, что котленцы способны на серьезные дела, но тут он искренне обрадовался и с готовностью предложил свои услуги.
Капитан Мамарчев и Стойко Попович не нуждались в каких-то особых услугах; им нужна была комната на некоторое время да корм для лошадей.
— Нынче год выдался неурожайный, — начал любезный трактирщик, не отрывая глаз от эполет Мамарчева. — Верно, турецкая солдатня, улепетывая, выметала все подчистую, но для своих людей мы кое-что припрятали… Так что будьте покойны и отдыхайте!
Поблагодарив его, Стойко Попович спросил:
— А как тут ваши люди? Что они собираются делать, когда будет подписано перемирие?
— У нас у всех одно на уме: поскорей спровадить османов и немного прийти в себя… Такие думы у нас, у сливенцев. А вы как считаете?
— И мы того же мнения, — ответил Мамарчев. — А Иван Селиминский в городе?
— В городе.
— А он что говорит?
— Тоже радуется, только все, говорит, надо делать с умом, чтоб не было промашки… Надо, говорит, дождаться перемирия, а уж тогда принимать решение.
Видя, что капитан Мамарчев нахмурился, хаджи Драган добавил:
— Наш Иван в политике не шибко тороплив, но посмотрим, как все обернется…