— Вот видишь, — сказал Мамарчев Стойко Поповичу, — повсюду народ с нами. Пора браться за дело…
— Вижу, капитан, но мне все же кажется, что без сторонников Селиминского нам не добиться успеха. Они люди состоятельные, пользуются влиянием, к их голосу прислушиваются и турки, и греки, и русские.
— Турки и греки нас не интересуют. Мы у них не станем спрашивать, что нам делать! А что касается русских, то они будут смотреть на наши действия сквозь пальцы и делать вид, что ничего не замечают. Для них лучше свободная Болгария, нежели великая и могущественная Турция.
— Верно, но полностью порывать с этими людьми нам все же не следует. Братства Селиминского — большая сила.
— Я рассчитываю на поддержку народа. А сторонников Селиминского, если они хотят идти с нами, милости просим, но только пускай не навязывают нам своих убеждений. Они за то, чтобы выжидать, а мы намерены действовать. Всякое промедление гибельно для Болгарии.
— В этом ты прав, капитан, — согласился Попович.
Вечером Стойко Попович привел капитана Мамарчева в гости к своему давнишнему приятелю, отцу Рады.
Как всякий человек, которому уже перевалило за сорок, капитан Мамарчев испытывал при этой встрече некоторое стеснение. Как ему сказать, что он хочет жениться? Как он станет просить руки Рады? А если она не пожелает и ответит ему отказом?
Насколько он был решителен и смел в бою, настолько оказался робок и застенчив перед домом женщины, впоследствии ставшей его женой. И не будь с ним Стойко Поповича, который твердо вознамерился его женить, капитан Мамарчев с полпути вернулся бы обратно. Разумеется, у него была и другая, более важная причина, которая его толкала на этот шаг, заставляла торопиться, — ведь его женитьба должна была послужить подтверждением тому, что он окончательно решил подать в отставку и обосноваться в Болгарии. После этого, думал он, русское командование будет смотреть сквозь пальцы на его бунтарские действия.
Низкий, крытый черепицей дом, в котором жила Рада, был обнесен высокой кирпичной оградой. Справа от входной двери окна оказались закрыты ставнями. Там находилась медницкая мастерская Радиного отца.
Стойко Попович подошел к двери и постучал. Взволнованный Георгий стоял в стороне.
— Не смущайся, капитан, — сказал Стойко Попович. — О том, что мы придем, я их заранее предупредил. Отец с матерью знают об этом.
Стойко Попович постучал еще раз.
— Эй, медник, отворяй! К тебе гости из Котела.
Внутри послышался шепот. Вскоре открылась тяжелая дверь, и на пороге показался хозяин.
— Ах, это ты, Стойко?
— Я.
— Что ж, милости просим! Добро пожаловать к нам в дом… А это капитан Георгий? Какой он рослый, как изменился!
Пока медник здоровался за руку с гостями и приглашал их в дом, во дворе появилась хозяйка, а затем и дочь Рада. Одевшись в свой лучший наряд, она нисколько не уступала самым красивым сливенским девушкам.
— Милости просим, милости просим! — наперебой приглашали женщины.
Гости вошли на галерею, сели на мягкие миндеры[35] и откинулись на лежащие вдоль стен пестрые подушки.
Хозяйка с дочерью засуетились вокруг софры, а мужчины, попивая белую ракию и закусывая свежими огурчиками, вели разговор о политике, о войне, о повседневных делах. Меднику не на что было пожаловаться. Заказов у него хватало. Сыновья его поженились, дочки повыходили замуж, осталась одна Рада. Но бог милостив, может, и ей выпадет счастье… Слово за слово, Стойко Попович подвел разговор к цели их прихода.
Не мудрствуя лукаво, он сказал, что капитан Георгий решил жениться и что в невесты себе он избрал Раду.
Медник придал своему лицу некоторую важность, но тут же заулыбался и сказал, что он не возражает.
— Посмотрим, что-то скажет баба, — вставил он и кивнул жене.
Хозяйка присела подле гостей и выслушала мужа.
— Я согласна, — сказала она. — Но давайте-ка спросим и девушку — ведь без ее согласия нам не обойтись!
Позвали Раду.
Покрасневшая и смущенная, Рада подошла к родителям.
— Скажи, Рада, согласна ли ты, чтоб капитан Георгий был твоим мужем, или нет?
Девушка зарделась пуще прежнего.
— Я согласна, папа, если вы с мамой не против…
Медник поднял руку, благословил дочь и отослал ее, чтобы она занялась приготовлением ужина. Хозяйка тоже удалилась.
Мужчины заулыбались, и разговор их заметно оживился.
Рада была рослая, крепкая, смуглолицая девушка; черные брови красиво изогнулись над ее карими глазами. В разговорах отец не раз вспоминал капитана Мамарчева, но ей и в голову не приходило, что в один прекрасный день она станет его женою.