Закончив чтение, Тодор вытер вспотевшее лицо, свернул бумагу и затолкал ее в трубу.
Гайдуки устремили взгляды на Кара Танаса. Они ждали, что скажет он. Воевода засмотрелся на буковый лес, потом произнес:
— Двинулась, ребята, грозная туча! Трепещи, турок!
— И нам следует присоединиться к этой туче, воевода, — сказал Георгий. — Я задумал уйти в Валахию.
— Что ж, хорошее дело! — похвалил его Кара Танас. — Так должны поступать все честные болгары. Я тоже попытаюсь перемахнуть со своими парнями через Дунай и присоединиться к русским братьям. Настало время показать и удаль свою юнацкую, и верность отечеству.
Восторженно слушая своего воеводу, гайдуки одобряли каждое его слово. Кара Танас долго и взволнованно рассказывал о героизме русских солдат. Потом, окинув мечтательным взглядом долину, ютившиеся там деревушки и отдельные лачуги, со вздохом произнес:
— Эх, годы паши, годы!.. Радуил, — обратился он к одному из лучших своих песенников, — ну-ка спой какую-нибудь старинную песню, из юнацких!
— Ладно, воевода, спою! — тут же согласился Радуил. Он встал на ноги и, опершись на свое ружье, запел протяжную и длинную песню, которой, казалось, не будет конца.
Гайдуки увлеченно слушали, а Кара Танас, теребя черный ус, время от времени качал головой.
Из гайдуцкого стана Георгий возвратился в радостном настроении. Уже на следующий день он сообщил отцу и матери о своем решении уйти в Валахию. Понимая, что теперь им не удержать сына, родители благословили Георгия.
— Ступай, сынок, — сказал ему отец. — Ты уже взрослый, умный. Иди к русским братьям. Может, у них тебе будет не хуже, чем дома…
И подался Георгий со своими товарищами на валашскую землю, где уже вовсю гремели пушки.
ВОЛОНТЕР
Пускай люди знают, как мы прятались в монастыре. Нагрянули спахии [18] , они грабили, брали в полон, насиловали. В ту пору московец взял Бухарест и Бендеры, Хотин и Исакчу и Кулу. И всяк говорил: «Встаньте, мертвые, чтоб на ваше место легли мы, живые».
Писал я, Никола, приходский священник в селе Дебельце.
Чтобы достичь Дуная, молодым котленцам потребовалась целая неделя. По дороге к ним присоединилось еще несколько парней, так что на пристани в Силистре их уже был целый отряд. По дороге турецкие власти не раз останавливали и подозрительно допрашивали, откуда они. Парни уверяли, что они огородники, идут на заработки к румынским чокоям — помещикам и с самым безобидным видом шли дальше. У большинства в переметных сумах были лопаты, тяпки — чем не огородники?
Едва переправившись через Дунай и ступив на румынскую землю, Георгий и его земляки сразу начали спрашивать, где находятся русские войска. Валахи относились к ним с братским сочувствием и охотно подсказывали, куда им идти.
Иные же из хозяев пытались отговорить их.
— Зачем вам русские войска? Идите лучше к нам в имения, — уговаривали они. — И белый хлеб будете есть, и денег заработаете… А война — ей конца не будет.
— Мы пришли не на заработки, — отвечал им Георгий, — а для того, чтоб драться с турками и освободить свое отечество.
— Отечество и без вас освободится, — насмешливо возражали валашские чокои. — Вы сперва денег заработайте да постарайтесь выбиться в люди, а уж тогда пекитесь о своем отечестве.
Это бесило болгарских юношей, но что поделаешь: они находились в чужой стране и, чтобы избежать стычек с валахами, шли дальше. Вблизи Бухареста им повстречались болгарские переселенцы. Парни решили узнать у них, принимают ли русские добровольцев в свою армию.
— Братцы, — отвечали им болгары-переселенцы, — мы тоже ждем не дождемся, чтоб нас приняли, только добровольческие отряды пока не формируются. Вот начнут формировать, тогда…
— А есть какая-то надежда?
— Кто его знает… Подождем, позовут нас — мы тут как тут.
— А чего ради сидеть и ждать? — возразил Георгий. — Не лучше ли самим пойти к русским.
И повел Мамарчев своих товарищей к русскому начальству. К ним присоединились и другие болгарские юноши: одни — из семей старых поселенцев, другие — пришедшие из Болгарии недавно. Всем им не терпелось поступить на службу в русскую армию и драться с турками.
18
Спахии — турецкая конница; спахии владели землей, целыми селами и пользовались правами феодалов.