— Я ищу человека по имени Билли. Он может быть их родственником, — сказал Ник, хотя ему и не хотелось раскрывать все карты.
— Как тебя зовут? Откуда ты пришел?
Ник прищурил глаза. Этот старик был дьявольски любопытен.
— Я Ник Макбрайд из Каньон-Спрингс, — ответил он. — А теперь о семействе Сторм.
Старик бросил на Ника хитрый взгляд.
— У них были какие-то неприятности, в точности не припомню, какие именно, — сказал он и выпустил изо рта янтарного цвета струю, которая едва не попала на ботинок Нику.
— Вы знаете, в каком месте на севере они живут? — спросил Ник. — Или что-нибудь об их неприятностях?
Взгляд у старика стал настороженным.
— Нет. Это меня не касается, так что я не интересовался.
Нику показалось это довольно сомнительным, старик явно что-то темнил.
— А вы знаете кого-нибудь, кто мог бы мне рассказать об этом семействе?
— Нет. — Старик устремил взгляд на Ника. — Иногда не стоит знать слишком много, — шепотом добавил он. И захихикал так, что у Ника встали дыбом волосы на затылке, после чего повернулся к нему спиной и заковылял прочь.
Ник вышел весьма раздосадованный. Заявление хозяина лавки его здорово озадачило. Что за тайна связана с семейством Сторм? И какое отношение это имеет к Саманте? Проклятие, он не только не приблизился к решению проблемы, но оказался еще дальше от него. Его единственный шанс заключался в том, что он знал имена — Сторм и Билли. Ник тяжело вздохнул, понимая, как непросто до них добраться.
Неприятности… Ник сжал зубы, вспомнив имя Мэтью. Может быть, его фамилия Сторм? Может, он и представлял неприятность? Похоже, это какой-то неприятный тип, и, уж конечно, он не относится к числу друзей Саманты. Во сне она боялась его до смерти. Ник нахмурился, вспомнив, как она прильнула к нему, как дрожала всем телом. Ясно, кто бы ни был этот Мэтью, он определенно не друг. Может, старик и прав; может, лучше им и не знать ничего.
Холодный ветер подул с севера, словно напоминая о том, что пришел ноябрь. Скоро выпадет снег. Ник вздохнул, понимая, что поиски Билли придется отложить до весны.
Запахнув плотнее полы сюртука, Ник направил Скаута в ту сторону, где в отдалении виднелись горы с шапками снега. Воспоминание о зеленых глазах и рыжевато-золотистых волосах наполнило его грудь теплом. Пока он не отыскал Билли или к Саманте не вернулась память, она принадлежала ему. Ник улыбнулся, настроение у него поднялось. Ему хотелось надеяться, что зима будет долгой и холодной.
Глава 12
Саманта чистила скребницей гнедого до тех пор, пока шерсть его не заблестела. Последние две недели она постоянно ухаживала за жеребцом, подолгу с ним беседуя, поскольку после отъезда Ника делать ей особенно было нечего.
— Ну вот, теперь ты красавец, — сказала она, откладывая в сторону скребницу.
Жеребец заржал и ткнулся мордой ей в плечо, явно желая, чтобы Саманта продолжала им заниматься.
— Ты такой баловник! — засмеялась она. — Я, должно быть, испортила тебя, мой малыш.
Гнедой потерся головой о ее руку и снова ткнулся бархатными губами.
Саманта вздохнула и посмотрела на горы. Гнедой настолько привязался к ней, что это становилось уже проблемой. Иногда ей хотелось оседлать кобылу и отправиться в горы, но едва она пыталась это сделать, как жеребец начинал бушевать и норовил убежать из загона. Боясь, что он повредит себе что-нибудь, Саманта отказывалась от поездки.
Она смотрела на горы и гадала, когда же Ник вернется домой. Уже прошло три недели со дня его отъезда. Дэнни и его ребята вернулись накануне. Она задумчиво гладила гнедого по гриве. Как-то она сказала Нику, что в один прекрасный день отправится верхом на жеребце.
— А почему бы не сегодня?
Она вышла из загона, и гнедой заржал, очевидно, озадаченный ее уходом.
— Я вернусь. И посмотрим, будешь ли ты рад меня видеть.
Гнедой задвигал головой вверх-вниз. Засмеявшись, Саманта оставила жеребца и направилась к дому.
У себя в комнате она надела юбку для верховой езды, ботинки, жакет, перчатки и посмотрелась в зеркало.
— Ну, ковбойка, посмотрим, на что ты способна!
Надвинув пониже шляпу, она отправилась в конюшню, чтобы взять седло и остальную упряжь.
Саманта вернулась в загон и, негромко воркуя, надела уздечку на голову гнедому.
— Пока что все идет хорошо, — сказала она самой себе.
Приподняв седло, она растерянно посмотрела на жеребца — тот был слишком высок. Поднять тяжелое седло ему на спину ей было не под силу. Вздохнув, Саманта оставила седло на заборе. Она задумчиво посмотрела на жеребца и решила: «Ведь ездила же я раньше без седла».