«Мы уже идём, Джеки», – мысленно произнесла она. Ей хотелось, чтобы воодушевление хоба хотя бы отчасти передалось ей.
А что если Джеки уже нет в живых?
Она вспомнила слова Караид. С Джеки все будет хорошо…
«Если он не пустит ей кровь…»
– Не сходи с ума, – сказала Гви. – Мы освободим Джека.
«Очень на это надеюсь», – подумала Кейт. Она улыбнулась Гви, но тревога её не покидала.
И Кейт, и Гви смотрели на работу Финна с некоторыми сомнениями. На траве между ними лежали три головные повязки. Каждая была сделана из сшитых вместе лоскутков материи и сплетённых тесёмок со свисающими длинными полосками, которые напоминали ленты на майском дереве. К курткам хоб пришил по маленькой деревянной пуговичке.
– Я знаю, о чем вы думаете, – с ухмылкой сказал хоб. – Но сперва посмотрите.
Он надел одну из повязок так, чтобы полоски свисали сзади и по бокам, что сделало его похожим на шута. И прежде чем женщины успели сказать какую-нибудь колкость, хоб намотал свисавшую слева ленту на пуговицу куртки. Кейт моргнула, на какую-то долю секунды силуэт Финна задрожал, и когда она моргнула снова, перед ней уже стоял маленький боган с глупым выражением лица.
– Нэплохо, – сказала Гви, протягивая руку к одной из повязок. – Очень даже неплохо. Силуэт немного размыт, и может, мама бы его и не признала, если, конечно, допустить мысль, что эти твари рождаются у себе подобных, а не появляются из отбросов, но в любом случае это работает.
Через мгновение Кейт уже сидела в окружении двух боганов.
– Когда будете говорить, порыкивайте время от времени, – предупредил Финн. – Я изменил наш вид и запах, но с голосами ничего поделать не могу.
Кейт кивнула и взяла последнюю повязку. Надев её, она обмотала нужную ленточку вокруг пуговицы, и теперь уже три неблагословенных создания сидели на берегу реки в Виндзорском парке. Финн окинул критическим взглядом своих товарищей, затем кивнул и размотал ленту.
– Нужно подождать, – сказал он Кейт и Гви. – День клонится к вечеру, скоро сгустятся сумерки, а это лучшее время для подобных предприятий.
– А как насчёт гроздьев рябины? – спросила Кейт.
– Я вышью по одной на куртке Гви и на моей, – сказал Финн. – Остальное понесём в карманах. Но не забывай, Кейт, рябина предохранит нас от заклятия друихана, но для боганов это не помеха, они могут схватить нас в любой момент, не спасёт она, и если мы окажемся у друихана в руках.
– Я бы не стала ждать, – сказала Гви. – Иначе нам придётся иметь дело ещё и со слоа.
«Не к ночи будь помянуты, – подумала Кейт. – К тому же чем дольше мы ждём, тем меньше остаётся шансов увидеть Джеки живой и невредимой».
– И все же сумерки для таких вещей подходят больше, – стоял на своём Финн.
– Я это знаю, – сказала Гви. – Просто не люблю ждать.
Она сорвала длинный стебелёк, уселась, прислонившись к стволу старого дуба, и стала смотреть на Башню, пожёвывая травинку. У неё было терпение охотника, качество, которым не могли похвастаться её товарищи. Они то и дело меняли позы и беспокойно ёрзали. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Гви выпрямила спину и вскинула голову, принюхиваясь к воздуху.
– Пора, – сказала она. – Ветер принёс запах ночи.
– Пустая комната, но вся пропитана волшебством, – сказал гругаш. Он прошёл мимо Джеки на середину кабинета. – Я провёл большую часть дня, пытаясь узнать секреты Башни Вруика, думаю, теперь пришло время тебе показать мне, что ещё скрыто здесь.
Джеки посмотрела на него как на сумасшедшего. Пустая комната? Кабинет на третьем этаже выглядел как обычно, только у кресла, в котором любила читать Кейт, была навалена целая гора книг. Неужели Кьюмин слепой?
Он вышел из её поля зрения, и она услышала, как закрылась дверь.
– Дверь у меня под охраной, – сказал он. – В окно с третьего этажа тоже не выпрыгнешь. Надеюсь, ты понимаешь, что побег невозможен. Повернись и посмотри на меня.
Её тело послушно повернулось, так что она оказалась лицом к лицу с гругашем. Он поднял левую руку и начертил в воздухе между ними заклятие. Когда его рука опустилась, Джеки вновь обрела контроль над своим телом, но тут же рухнула на пол.
Мышцы затекли. Она ощутила покалывание в конечностях – это восстанавливалось кровообращение. Мельком взглянув в окно, Джеки поняла, что уже вечер. Почти ночь. Ничего удивительного, что тело так затекло. Она провела большую часть дня и часть ночи, сидя на жёстком кухонном стуле.
Гругаш терпеливо ждал, пока она поднялась сначала на четвереньки и наконец на ноги. Затем несколько раз подпрыгнула, встряхнула руками.
– Дай мне ключ, – сказал Кьюмин.
– А ты что, не видишь его? – спросила она. Гругаш нахмурился.
– Как тебе понравится, если твоё тело само выпрыгнет вон из того окна? – спросил он.
– Но тогда ты ничего не узнаешь, – ответила она елейным голосом.
Джеки действовала с решительностью, которой на самом деле вовсе не чувствовала, но нужно было занимать круговую оборону.
– Ты испытываешь моё терпение, маленькая самозванка.
– Почему бы тебе просто не прочитать мои мысли? – спросила Джеки. – Почему ты не заставляешь мою руку все это написать? Или такие фокусы за гранью твоих возможностей?
Глаза гругаша сверкнули. Но прежде чем он успел ответить, Джеки пожала плечами.
– Я дам тебе то, что ты просишь, – сказала она. – В конце концов, какое мне дело? Мне надоела и эта Башня, и куча обязанностей. Все хотят, чтобы я была гругашем вместо Вруика, а я до смерти устала, от сравнений с ним и упрёков. Интересно, как им понравится, когда в Башню вернётся настоящий гругаш, например такой, как ты.
Джеки знала, что в её словах и вправду были отчаяние и ярость, так что для гругаша они прозвучали вполне убедительно. Она огляделась, все ещё не понимая, как комната может казаться ему пустой. Она же забита всякими вполне материальными вещами и мебелью. Вот пара забытых чашек, кипа книг около кресла, неразбериха на столе, которую, должно быть, устроила вчера Кейт: раскиданные бумаги, дневники Вруика, свёрнутые карты, пустая склянка, нож…
Джеки отступила к столу, чтобы дотянуться до оружия.
– Думаю, Вруик опасался гостей вроде тебя, – сказала она. – Поэтому он наложил заклятие на эту комнату и сделал её невидимой. – Джеки повернулась к столу спиной. – Проблема в том, что я не знаю, как показать тебе её. Если сюда входит кто-то с недобрыми намерениями, все просто исчезает. Что мы можем с этим поделать? Ты знаешь какое-нибудь заклинание, чтобы скрыть свои мысли?
Кьюмин посмотрел на Джеки прищурившись. Вероятно, он изменил своё мнение о ней. Прошлой ночью он просто играючи подчинил её своему влиянию, но тогда он воспользовался эффектом неожиданности. Однако если Вруик оставил ей свою Башню, если лэрд Кинроувана не заменил её кем-нибудь другим за целый год, прошедший с исчезновения Вруика, значит, в этом Джеке было что-то такое, чего он пока не разглядел. И её предположение звучало вполне разумно. Именно так и должен был поступить гругаш Кинроувана, верный своему старомодному обычаю «делать все по справедливости».
– Я знаю такое заклинание, но с помощью него можно скрыть свои намерения от живого существа… а не от Башни волшебника, – признался он.
Джеки пожала плечами и облокотилась на стол.
– Это плохо, – сказала она. – Сейчас я стою, облокотившись на письменный стол. Может, мне попытаться передать тебе вещи, которые лежат на нем? Хотя бы дневник Вруика? Скажи, что мне сделать. Я не гругаш и не могу просто махнуть рукой, чтобы все стало здесь для тебя видимым.
– Его дневники здесь? – спросил Кьюмин.
– Один, – ответила Джеки.
Она подняла дневник со стола, заметив, что Кьюмин видит тетрадь, пока она у неё в руке, затем снова положила её на стол.
– Там есть ещё, – добавила она, указав в ту сторону, где стояли стеллажи.
– Дай мне этот, – сказал Кьюмин, указывая на пустое место, куда она положила дневник.