- Объяснять нечего, все понятно, но в голове не укладывается, - Виктора потянуло на откровенность. – У вас же так все классно было – я, если честно, даже завидовал…
- В смысле, тебе Катька нравилась?
- Да нет. Просто, когда на вас глядел, надеялся: когда-нибудь и у меня что-то подобное будет. В смысле, чтобы девчонка, которая мне нравится… - сообразив, что вот-вот проговорится, договаривать он не стал.
- Нашел, чему завидовать! Тем более, тебе и рано еще. А подрастешь – убедишься: девиц на свете немеряно, с какой-нибудь да повезет.
- Ага! – усмехнулся Виктор и процитировал: - «Не сейчас, так потом, не здесь, так там, ибо ничто не вечно под луной и нет ничего нового под солнцем…»
Получилось слишком высокопарно и не совсем к месту, как это обычно с начитанными мальчиками бывает, но Виталька развернулся, раскрыл рот, пару раз вздохнул и, только восстановив дыхание, смог восхищение по поводу озвученной цитаты Виктору выразить:
- О-ба-на! Какой изящный слог! Какая мудрая мысль! Сам придумал?
- Отнюдь, – поскромничал Виктор, – Всего лишь слегка перефразировал известные в рамках банальной эрудиции слова из Библии.
- От твоей банальной эрудиции я дико тащусь, Виктуар! Только к чему ты это сказал?
Виктор пожал плечами и не ответил.
За магазином «Алекс» на улице Горняков они свернули во двор, где через скверик до Виталькиного дома оставалось метров триста по прямой. В скверике горел, слегка раскачиваясь, одинокий фонарь, освещая ледяную горку, на которой резвилась мелкая ребятня, а рядом из припаркованной «ауди» громко бухала хорошими низкими частотами старая песня Валерия Ободзинского:
Мне сегодня немного взгрустнулось:
Вновь я вспомнил далекую юность,
И как ты мне светло улыбнулась,
Когда повстречала меня…
Не сговариваясь, остановились, метрах в пяти от машины. Дослушали песню до конца:
Где-то скрипка вздыхала влюблено,
И кусты олеандров зеленых
Зажигали под вечер бутоны
Тихонько росою звеня.
Нелегко и непросто наверно
Позабыть о любви своей первой
И о ласковой скрипке, что пела
Тогда для тебя и меня…*
*О.Гаджикасимов
- Вот ведь, блин, - сказал задумчиво Виталька, - старье и ничего особенного, а от одной мелодии улетаешь просто. А если такое лет через двадцать услышать, то и на слезу, пожалуй, пробьет…
- Если будет, о чем вспомнить, - кивнул головой Виктор.
- Судя по горестной интонации, у тебя будет?
Виктор торопливо зашагал вниз по тротуару:
– Пошли уже, а то стоим тут!
Виталька догнал его и зашагал рядом.
- Рассказывай - все равно проговорился. А то, понимаешь, буквально пять минут назад втирали тут мне некоторые, будто бы их девицы не интересуют!
И Виктор решился…
Правда, заговорил он не совсем о том, о чем ему на самом деле говорить нестерпимо хотелось:
- А я и не говорил, что они меня не интересуют! Просто они меня так интересуют, что мне до полного не могу от своего интереса тошно становится.
- Как это?
- А так! Жил себе спокойно, а последние года два вдруг колбасить начинает, когда девчонок рядом вижу или о них подумаю. И ведь, блин, больше всего колбасит, когда думаю! Раньше не думал, а сейчас только и делаю, что думаю, и никак не пойму: а нафига, собственно, думаю-то? Типа мне больше думать не о чем!
- Стоп! – сказал Виталька и потер виски пушистыми вязаными варежками с вышитыми на них солнышками, которые носил по приколу вместо перчаток. – В сказанное вами, достопочтенный сэр, я так сразу не въезжаю… Время требуется, абы глубину ваших суждений, мистер, нам, простым и незамысловатым, постичь! – он помолчал секунд десять, изображая напряженную работу ума, потом заулыбался и спросил: - Значит, не понимаешь? Даже чисто теоретически?
- Теоретически наслышаны-с. И начитаны-с! И даже нашлись такие нехорошие товарищи, которые мне, наивному, кое-что поучительное на эту тему показали-с! – съязвил Виктор.
- А я здесь причем? – удивился Грубин.
Виктор возмутился:
- А у кого, спрашивается, прошлой весной меня заставили по видику кассету смотреть со всяческими безобразиями?
- Заставили?!
- А то! Вообще-то старшие должны младших от подобной информации оберегать…
- Ты еще мальчиком из интеллигентной семьи начни прикидываться – одним из тех, кто в аистов верит или что люди вегетативным способом размножаются, а младенчиков в капусте находят. Тоже мне, малолетний, мля!