- Я знаю, Максим Дмитриевич! – снова не дал ему договорить Виктор. - Но от этого мне не легче.
- Может, останешься? Бал все-таки!
- Зачем? Ничего не изменится.
- Тоже верно, - Чимбарцев, прощаясь, неожиданно по-мужски протянул Виктору руку.
- До свидания, Максим Дмитриевич. Спасибо вам.
Виктор вышел в стылую февральскую темноту, жадно вдохнул колючий воздух и запрокинул голову к небу, где, как ему казалось, звезды своим мерцанием подтверждали, что слышат его внутренний отчаянный крик.
В ответ сверху, но не от звезд, а из окон актового зала грянула мелодия. Звонкий девичий голос - наверняка, той самой Наташки Бердниковой, о которой говорил ему Виталька Грубин, - запел, и Виктор слышал его, пока шел до своего подъезда:
Что ж ты был таким тихим, несмелым?
Сердце девичье не разгадал?
Что ж ты, мальчик мой, так неумело
О любви своей только вздыхал?
Я тебя понимаю, но все же
Моих чувств не задел ты никак,
Между нами любовь невозможна,
До свиданья, мой милый чудак!
Конец ознакомительного фрагмента