Виктор вспомнил, как «сударем» обзывался на него Митрич, и удивился:
- А это что за на?
- Мероприятие к 23 Февраля. Нужно подготовить сцену объяснения в любви из литературного произведения. Победители объявляются королем и королевой бала. Короче, мне Танька Кольченко предложила с нею выступать, и у нас проблема, какую сценку выбрать. Не подскажешь?
Виктор усмехнулся:
- Инсценируйте «Отелло».
- ?!
- А что? Ты - вымазанный сапожным кремом, в белой простыне, она - в пеньюаре, на кровати. Ты подходишь, говоришь: «Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» - и начинаешь ее душить, а Танька красиво бьется в конвульсиях, эротично взмахивая ногами…
Сашка обиделся:
- Я серьезно спрашиваю!
- Ах, значит, ты серьезно?! Ладно, не нравится «Отелло», инсценируйте признание Базарова Анне Сергеевне Одинцовой. Митрич будет в экстазе.
- А вот это классно! Балшойе сепсибоу, дарагой таварисч! – одобрил его выбор Сашка и призадумался, прокручивая в уме, каким из него получится Базаров.
Задумался о своем и Виктор.
Он и не предполагал, что когда-нибудь решится на объяснение с Галей, и испытывал неожиданное облегчение, выплеснувшись наболевшим на валентинке, как брадобрей в тростниковых зарослях из сказки про царя с ослиными ушами.
Вторая точка пересечения в расписании уроков 10-го «А» и 10-го «В» у кабинета математики не принесла ничего, кроме возможности увидеть Галю еще раз. Виктор не надеялся на ответ, наоборот, боялся его, но все равно испытал разочарование.
Перед шестым уроком ему передали единственную за день валентинку: «Мальчик! Почему ты всегда такой одинокий и печальный?» - и обратный адрес внизу, он же подпись: «№ 118-28-049-25». Прочитав и сходу уловив интонационный отсыл столь вычурного своей сложностью номера к «Евгению Онегину», Виктор записку порвал, а клочки высыпал в мусорную корзину в рекреации третьего этажа.
2. «А ПОДАТЬ СЮДА СВИДРИГАЙЛОВА!»
Зато следующий день запомнился ему на всю оставшуюся жизнь.
Уже в вестибюле школы он увидел Галю. Она стояла в дверях у вахты и у каждого старшеклассника напористо и бесцеремонно спрашивала:
- «Свидригайлов» - это ты?
Виктор умудрился прошмыгнуть мимо незамеченным, но он слышал вопрос и его ноги стали ватными.
Два урока он мучился. Схлопотал «пару» по геометрии, от физички нарвался на реплику о том, что неплохо бы некоторым, задумчивым и мечтательным, перестать грезить наяву, витать в облаках, а вернуться в реальный мир, существующий благодаря физическим законам, данным нам в ощущениях и объясняемым как соответствующими параграфами учебника, так и сию минуту словами учителя. Даже незлопамятного и на самом деле не очень обидчивого Карпинского заставил надуться своим нежеланием оценить и прокомментировать Сашкины прожекты по поводу предстоящего празднования Дня Защитника Отечества.
На третьей перемене не выдержал и у кабинета биологии остановил одного из «ашников»:
- Калинину позови!
Галя вышла, удивленно приподняла брови и покрутила головой налево и направо: нет ли за спиной Виктора еще кого.
- «Свидригайлов» - это я!
Она долго рассматривала его, отчего Виктор превратился в камень, а потом растекся каплей, как робот из второго «Терминатора».
- Ладно, - почему-то со вздохом сказала Галя и изобразила нечто вроде книксена. - Разрешите представиться: Раскольникова, Авдотья Романовна!
Виктор попытался по-гусарски щелкнуть каблуками, что у него почти получилось, и пролепетал:
- Оч-приятно!
- В общем, так… Твое идиотское послание я получила, и у меня возникла идея. Про конкурс «Сударь и сударыня» слышал? Ты - Свидригайлов, я - Дуня в сцене их последнего объяснения. Надеюсь, у тебя нет оснований для отказа?
- Я не смог бы тебе отказать и в большем.
Галя размазала его взглядом.
- Мне сказать или сам догадаешься? Короче, репетировать начнем сегодня же. У меня. Адрес знаешь?
Виктор кивнул, а она почему-то не удивилась его подозрительной осведомленности.
- Приходи часам к пяти. И книжку с собой захвати!
- Обязательно, - он сумел улыбнуться. - А шампанское, шоколад, фрукты?
- Пренепременно-с! И, главное, ананас не забудь. До скорой встречи, Аркадий Иванович!
Дома от избытка чувств он не находил себе места, являя собой иллюстрацию к известной поговорке «Дурная голова ногам покоя не дает». Голова от неслабого завихрения самых противоречивых мыслей реально гудела. Но даже в запредельно смелых мечтах Виктор не мог поверить в то, во что верить ему очень хотелось. В то, что Галя предложила ему участие в конкурсе не просто так и что совместные репетиции изменят к лучшему ее отношение к нему.