Джеймсон съежился и встал, чтобы принести им напитки. Я не была уверена в своих чувствах, поскольку быть мягкой с Джеймсоном было не той ситуацией, в которой я обычно оказывалась. Но когда Лу села напротив меня за стол, мои прежние нервы вернулись. Удивительная уверенность Джеймсона не давала мне запутаться, но все равно действовала на нервы всякий раз, когда я делилась своими разработками.
— Что сегодня на обед? — Лу спросила Джеймсона, когда он расставлял напитки на столе.
— Пицца. С большим количеством ананаса и бекона.
— Ох, отвратительно! — она корчила гримасы, высовывая язык, а Джеймсон только ухмылялся. — Ты же знаешь, фруктам не место в пицце. Это просто отвратительно!
— Эй, эй, эй. Фрукты прекрасно контрастируют с соленым беконом. Я прав, Эви? — он посмотрел на меня, ища поддержки, зная, что я люблю гавайскую пиццу. Это было, пожалуй, единственное, из-за чего мы ополчились против Лу.
— Парнишка прав, — согласилась я. — Ананас с беконом просто великолепен.
— Предательница. — Она посмотрела на Джека в поисках поддержки.
— Без комментариев.
— Все вы. Предатели, — подтолкнув Джека, она продолжила: — Боже, у меня такое чувство, что я тебя вообще не знаю.
— Не волнуйся, принцесска. Я приготовил специально для тебя с сыром, — заверил ее Джеймсон.
Она приложила руку ко лбу и откинулась на спинку стула.
— Слава Богу. Я думала, мне придется голодать.
Повар поставил пиццу на стол, и мы все принялись за еду. Когда разговор утих, мои нервы вернулись, и я могла только ковырять в тарелке, время от времени поглядывая на Лу. Рисунок прожигал дыру в моей сумке, и я не знала, с чего начать.
Думаю, мой пристальный взгляд на Лу не остался незамеченным, потому что она, наконец, спросила меня об этом.
— В чем дело? Ты продолжаешь пялиться на меня.
— Мм-м-м… — я прочистила горло. — Я, э-э…
— У нее есть дизайн платья, который она хочет тебе показать, — объявил Джеймсон. Я резко подняла голову и посмотрела на него. Он начал запихивать еду в рот, не обращая внимания на мой пристальный взгляд. Когда я почувствовала, как его рука легла на мое колено, сжимая для уверенности, я была почти уверена, что чуть не упала от шока. — Она показала мне его. Тебе понравится. Действительно великолепно.
Широко раскрыв глаза, я уставилась на него. Он не видел платье, но вот он здесь, расхваливает мой дизайн так, словно это величайшая вещь со времен изобретения нарезного хлеба. Тяжесть в груди вернулась, и теперь я начала заикаться по совершенно новой причине, пытаясь осознать, какие чувства вызвали у меня его слова. Признательность этому человеку вспыхнула во мне, как огонь. Все мое тело согрелось от похвалы. Возможно, то, как Тейлор свысока отзывался о моей работе прошлой ночью, обеспокоило меня больше, чем я думала. В то время я отмахнулась от его слов, сосредоточившись на призе в конце вечера, но его слова продолжали всплывать в случайные моменты, заставляя меня сомневаться в себе. Мне это не понравилось.
Но Джеймсон все это стер. Опустив голову, я зажмурила глаза и позволила улыбке поглотить мое лицо. Джеймсон в последний раз сжал меня, прежде чем отпустить, чтобы потянуться за своим напитком. Но ощущение его пальцев, предлагающих мне молчаливую поддержку, побудило меня залезть в сумку.
— О боже мой! — Лу взвизгнула, отодвигая свою еду в сторону. — Джек, иди поешь за баром. Джеймсон, иди с ним, чтобы ему не было одиноко. Он не может увидеть мое платье, а я не могу ждать.
— Мы едим, Лу. Это не может подождать? Или не можете вы пойти за бар? — заспорил Джеймсон.
Луэлла смерила его убийственным взглядом.
— Моя свадьба, мои правила.
Джеймсон посмотрел на Джека в поисках поддержки, но тот уже схватил свою еду.
— Ты же знаешь, я не говорю этой женщине «нет».
Мужчины начали уходить со своими тарелками, нагруженными пиццей, но не раньше, чем Джеймсон пробормотал свой прощальный тост.
— Начинающая Свадьбзилла.
Мы проигнорировали его, и я вытащила потрепанный альбом для рисования.
— Это всего лишь грубый набросок. И если тебе это не понравится, просто дай мне знать. Мы всегда можем придумать что-нибудь другое. Не молчи, если тебе оно не нравится. — Мои слова были отрывистыми и быстро срывались с языка.
Лу посмотрела на меня, нахмурив брови.
— Ты, Эвелин Валеро, нервничаешь?
— Может быть, — уклонилась я, закатывая глаза. Не желая задерживаться на том, чтобы кто-то еще выводил меня из себя, я перелистнула страницу. Между нами воцарилось молчание, и я заколебалась, прежде чем посмотреть на ее реакцию. Я больше не могла этого выносить и, оглянувшись, увидела, что она прикрывает рот рукой, а по щекам текут слезы.