Мы все сидели за одним столиком, в углу которого был наш собственный бар. Я чувствовала себя так, словно у меня весь день восхитительно кружилась голова от алкоголя, который нам подавали утром, в полдень и вечером. Женщины провели день, растянувшись под теплым солнцем, держа в руках кокосы, наполненные ромом. Если у нас заканчивался наш запас, молодой ямайский мужчина подходил и с радостью протягивал нам еще один.
Парни прогуливались по пляжу, изучая окрестности, оставляя нас, женщин, превращать нашу бледную зимнюю кожу в островной загар, поцелованный солнцем. Может, я и следила одним глазом за Джеймсоном, а может, и нет, но они так и не подошли к нам, так что я не видела его весь день. Слава богу, мы сделали небольшой перерыв, чтобы вздремнуть, иначе я бы не была готова к репетиционному ужину. Не то чтобы это было что-то особенное. Репетировать было нечего. Курорт предоставил нам все: торт, цветы, фотосъемку. Нужно было только появиться в лучшем виде и быть готовыми сказать «да».
Всю ночь мы все сидели и смеялись, делясь историями о счастливой паре. Мои щеки сводило судорогой от такого количества смеха.
Глядя на непринужденные, счастливые лица, я не могла не подумать, что если я когда-нибудь выйду замуж, то именно так я хотела бы, чтобы все выглядело. Смех сорвался с моих губ при этой мысли, прежде чем я допила остатки вина. Как будто я вообще когда-нибудь выйду замуж.
Я была вырвана из своих мыслей, когда Джулиана, сестра Джека, встала и постучала ножом по своему стакану с водой. Не знаю, что такого было в генах МакКейбов, но, э-эм, они произвели на свет высоких, голубоглазых, с острыми скулами детей. Все они могли бы стать моделями. Я сделала мысленную заметку спросить ее, не подумывает ли она когда-нибудь стать моделью для моей одежды.
— Привет всем, — ее милый, мягкий голосок привлек внимание. — Итак, я лишь хотела сказать несколько слов о моем брате и его прекрасной невесте Луэлле. — Она прочистила горло и крепко сжала свой бокал, давая волю эмоциям. — Джек — лучший брат, о котором только может мечтать девушка. Ну, он конечно раздражающий и властный, — рассмеялась она. — Но он всегда заставлял меня чувствовать, что у меня есть кто-то, кто сможет защитить меня. И видеть, что он улыбается и смеется, делает меня такой счастливой. — Она перевела взгляд на Лу. — Я не могла бы желать лучшей женщины для своего брата. Коллега-ученая, — шутливо добавила она. — Вы оба прекрасно дополняете друг друга, и я желаю вам самой долгой и счастливой совместной жизни. — Высоко подняв свой бокал, она закончила: — За Джека и Луэллу.
Мы все поддержали ее тост и выпили.
Все вернулись к разговору, а я оглядела стол, разглядывая Джеймсона, невинно беседующего с Шейном, который, что интересно, не сводил глаз с Джулианы. Но я больше сосредоточилась на Джеймсоне, когда меня осенила идея, вызвавшая ухмылку на моих губах. Мы были вежливы друг с другом с тех пор, как приехали сюда, но еще не совсем вернулись к нашим шутливым манерам, но то, что я была расслаблена и слегка навеселе, побудило меня подтолкнуть его.
— Джеймсон, — позвала я. Он замолчал посреди разговора, чтобы посмотреть на меня, вопросительно приподняв бровь. Я подождала, пока за столом воцарится тишина. Приподняв губы в озорной улыбке, намекая на то, что должно было произойти, я спросила: — Почему бы тебе не произнести речь? Ну, Джулиана произнесла свою и все такое. Ты же не хочешь быть единственным оставшимся в стороне родственничком.
Мускул на его челюсти дернулся, показывая его разочарование от того, что его загнали в угол.
— Не думаю, что кто-то хочет слушать, как я говорю, Эвелин, — уклонился он.
— Я бы с удовольствием послушала речь моего старшего брата, — вмешалась Лу, подмигнув в мою сторону. Я подмигнула в ответ, наслаждаясь нашей связью и мучением Джеймсона.
Его плечи поднялись с притворным вздохом, и его крупная фигура поднялась из-за стола. Подняв бокал, он заговорил быстро и хрипло.
— За мою сестру и Джека, пусть у вас будет прекрасная жизнь и счастливый брак. — Он поднес стакан к губам, но тихо обратился к Лу, прежде чем сделать глоток. — Люблю тебя, Лу.
Речь была вымученной и короткой, но я все равно увидела, как слезы навернулись на глаза Лу. Она любила Джеймсона, а он был скалой, лишенной большинства эмоций, кроме раздражения. Так что быстрые слова, сказанные ей, значили гораздо больше, чем любая длинная речь, к которой мы могли бы его принудить.