— Что? — спросила я немного защищаясь.
— Ага, именно, — беззаботно заявил он, как будто не верил мне и даже не сомневался в том, насколько точны его суждения. — Ты можешь думать, что на тебя это не влияет, но я вижу, как ты тоже смотришь на него, когда никто не замечает.
— И как же я на него смотрю? — сухо поинтересовалась я.
— Как будто ты голодна. — С этим можно работать. Я изголодалась по Джеймсону. Неважно, насколько мы были дружны, я бы не возражала против возможности кое-чем заняться с ним. Как только я приоткрыла губы, чтобы дать Шейну понять, как я изголодалась по Джеймсону, он прервал меня и продолжил. — И не из-за его члена, — подмигнул он, зная, что я собираюсь сказать. — Ты изголодалась по его руке в своей. По тому, как он бросает тебе вызов и противостоит тебе. Ты жаждешь, чтобы он был рядом с тобой и доказал, что ты ошибаешься в любви мужчин, — его слова были как удар. Мне не нужен был мужчина рядом со мной. Особенно Джеймсон. Мы были друзьями, которые дразнили друг друга, как родные брат и сестра.
Но я не знала, что сказать в ответ. В груди у меня было тесно, а губы поджаты, и я попыталась проглотить комок в горле. Что, черт возьми, со мной не так? Он проигнорировал недовольное выражение моего лица и продолжил.
— Это большая битва воли, то во что ты сейчас играешь. Как долго ты сможешь сдерживать свои чувства к нему? Как долго ты сможешь притворяться, что не любишь его? Не все те мелкие игры, в которых тебе нравится притворяться, будто ты играешь.
Его, казалось, не волновал гнев, исказивший мое лицо. Он улыбнулся этому, как будто был прав и наслаждался словами, которые бросал в меня, наслаждался замешательством, которое вызвал во мне. Он неправ.
Он неправ, и я собиралась это исправить. Я открыла рот, чтобы высказать ему все, что думаю о его говно-дерьмовом анализе, когда чья-то рука опустилась мне на плечо. Моя голова дернулась, чтобы посмотреть, кто меня прервал, и остановилась на паре темно-синих глаз, которые заставили бурлящие во мне эмоции бушевать еще сильнее.
— Не возражаешь, если поменяемся парами? — спросил Джеймсон.
Шейн ухмыльнулся мне.
— Конечно, — согласился он, отходя, чтобы заключить Джулиану в объятия, глядя на нее совсем не так, как он смотрел на меня.
Я нервно повернулась к Джеймсону. За предыдущие двадцать четыре часа у нас было несколько поверхностных взаимодействий, немного легких подшучивания. Но теперь я была близка к тому, чтобы оказаться в его объятиях, прижаться к нему. Мы были бы вместе, по крайней мере, на одну или две песни, и это заставило мои нервы трепетать. Наблюдая, как его руки поднимаются ко мне, я почувствовала, что в тот момент, когда мы полностью залечили наш разрыв, давление сжало мою грудь, чтобы все снова стало на свои места.
Ощущение одной руки Джеймсона на моей спине, в то время как его другая переместилась, чтобы обхватить мои пальцы, возбудило меня сильнее, чем все, что Шейн мог заставить меня почувствовать. Почему Джеймсон ощущался так по-другому? Должно быть, слова Шейна спутали все у меня в голове. Конечно, я любила Джеймсона, он же мне как брат. Брат, с которым я целовалась, руки которого были у меня в трусиках. С которым я, возможно, несколько раз кончила.
Ладно, может, и не брат, но я не любила его так, как на то намекал Шейн. Он не знал, о чем говорил. Он был новичком в нашей группе и не понимал нашей динамики. Я могла представить, как это выглядело для других. Он был неправ, и я попыталась забыть об этом и расслабить свое тело. Но я все еще не могла перестать держать себя в руках, боясь слишком расслабиться в объятиях Джеймсона. Не могла выбросить из головы то, как его рука прожигала мне кожу сквозь платье.
— Похоже, у вас был напряженный разговор, — сказал Джеймсон, прерывая мои закручивающиеся в спираль мысли.
— Простая болтовня. — Мой голос прозвучал напряженно, как будто я пыталась изобразить, что ничего не произошло, когда на самом деле это не давало мне покоя. Я надеялась, что он этого не заметил и оставит все как есть. Мои глаза обшарили толпу в поисках отвлекающего маневра. Они остановились на том, как Шейн наклонил голову к Джулиане, а она смотрела на него, улыбаясь, румянец так окрасил ее щеки, что я могла видеть его издалека. — Вот это выглядит напряженно, — сказала я более нормальным голосом, кивая головой в их сторону.
Джеймсон неодобрительно нахмурился.
— Разве он не на десять или пятнадцать лет старше ее? Это как-то неуместно.
— Ну думаю, что если их это устраивает… У каждого свои причуды.