Я проигнорировала переход с «вы» на «ты».
Оба хороши, чего уж там. Он, потому что очаровал и соблазнил, я, потому что поддалась на все это, несмотря на доводы рассудка.
Дикое утро. Совершенно непонятное.
Я все еще была в состоянии полного раздрая, когда почти через оборот уже одетая спускалась на кухню. Старалась не думать о том, что произошло наверху, вообще не думать о дознавателе. Прикидывала планы на день и пыталась понять, связан ли вчерашний приступ с теневым или вызван моими попытками вылепить из гарпии птицу.
- Надеюсь, ты не против того, что я позволил себе приготовить нам завтрак? – вопрос заставил вскинуть голову и оглядеть кухню: что-то шкварчало и фыркало на сковородке, пахло кофе и свежей выпечкой, жареным маслом. Теневой повернулся ко мне от плиты, закрывая своей спиной весь обзор, поэтому оставалось надеяться только на обоняние. Пахло вкусно.
И… снова это «ты»…
- Не против, - заторможенно покачала головой, разглядывая мужчину. Он был во вчерашней рубашке и брюках, босиком, немного растрепанный, но выглядел удивительно свежим и… удивительно привлекательным. Как-то неуловимо изменились его черты, будто стали более резкими, острыми.
- Не возражаешь против завтрака в саду? – задал дознаватель следующий вопрос.
Я только головой покачала, все еще стоя на месте и не решаясь сделать и шага. Этот мужчина как-то совершенно неправильно на меня влиял. Вот абсолютно.
- Поможешь? – чуть насмешливо спросил Крайдан. И я, тряхнув головой, все-таки отмерла. Занять руки – отличный план, должно было помочь отвлечься.
Беседку в саду я любила не особенно: резная, вычурная, из белого камня и малейского дуба, доставшаяся мне в наследство от предыдущих хозяев, она вызывала желание поскорее уйти из нее. Была неуютной и бросалась в глаза почти так же, как бросается гром-птица в безоблачном небе над пустыней. И тем не менее… И тем не менее я не сказала ни слова, просто молча подхватила посуду и вышла из дома.
Я смахнула со стола и лавок жухлые листья, расставила тарелки, чайник и кофейник, сладости, оставшиеся со вчерашнего обеда. Крайдан принес остальное: овощи, хлеб и лепешки, кажется, с сыром, омлет, мед.
Мои брови поползли вверх.
- Жиром успел просветить меня по поводу того, как именно принято завтракать в Сарраше, - пояснил дознаватель на мой недоуменный взгляд. – Научишь меня заваривать чай? Кажется, тут это целое искусство.
- Научу, - протянула, разглядывая стол и стараясь найти подходящие слова, вернуть способность мыслить здраво. – Только я редко завтракаю так, как это принято в Сарраше. Когда ты все успел?
- Прогулялся до ближайшей лавки, пока ты приводила себя в порядок, - легко пожал плечами мужчина, садясь за стол. – Почему нет? Почему не завтракаешь так всегда?
- Слишком хлопотно, слишком много, всего слишком: соленого, сладкого… специй, - пояснила, тоже садясь за стол.
- Сарраш и его изобилие во всей красе, - усмехнулся Варнайский понятливо. А я сняла верхний чайник и разлила ароматный напиток по чашкам. Что-что, а чай я любила. Любила экспериментировать и играть со вкусами.
- Василиски считают, что завтрак – главная трапеза дня, действительно любят и умеют им наслаждаться. Здесь не хватает только козьего сыра и фруктов, - фыркнула, снова оглядывая стол, на котором с трудом, и все же все поместилось. – Тогда будет идеально.
- Я схожу, - тут же привстал дознаватель, но я вовремя схватила его за руку, останавливая.
- Не смей, - рассмеялась коротко. – Даже не вздумай, - и поставила перед Крайданом чашку с чаем, разжимая пальцы на его запястье только, когда убедилась, что теневой не собирается никуда идти.
- Ладно, договорились, - поднял он руки, а после сделал несколько глотков чая, вздернул брови. – Что тут?
- Яда василисков там нет, обещаю, - усмехнулась, подтягивая к себе одну из лепешек. - Просто специи для бодрости.
- Тоже традиция?
- Примерно. В каждой семье свой рецепт чая к завтраку. Хозяйки Шхассада охраняют его иногда так же, как собственных детей, передают от дочери к дочери, очень редко что-то меняют. Ты никогда не попробуешь два одинаковых чая. Где угодно, но только не в Сарраше. Копировать кого-то в этом деле – дурной тон, почти позор, - улыбнулась я, рассматривая старый чугунный чайник с резьбой по краю и на крышке.
- Ты любишь Шхассад, - прозвучало как-то странно, с какими-то нотками огорчения и вины, после недолгой тишины, вдруг повисшей над столом. – Пески, жару, даже тварей, что воют по ночам за стенами.
Я вернула свое внимание теневому, но отвечать не торопилась. Пила чай, гоняла по тарелке кусочки омлета, пробовала подобрать слова. Я не любила Шхассад. Не любила Сарраш. Но и не ненавидела, скорее просто привыкла к ним, как и к любому другому месту и городу. Столица василисков не стала для меня домом, никогда им не была. Просто место жительства, не хуже, но и не лучше других.