А ночь все-таки была удивительной: прохладной, светлой, тихой. Принесла с собой новые запахи и вкусы, потому что ветер поменялся и дул со стороны оставшегося за спиной города. Пахло цветами, фруктами, жареным маслом и пряностями. Было хорошо.
Я поправила ниам, спрятала волосы под платком и достала из ножен изогнутый крис, стягивая перчатку, чтобы не пачкать кровью ткань.
Мне осталось не больше пятнадцати лучей, и я буду на месте. Тени уже слышали крокотт, чувствовали их, тянули вперед сильнее и сильнее. Русло реки ушло вниз, стало широким, как плато, виднелись на склонах образовавшегося ущелья провалы пока небольших пещер.
Но совсем скоро, через несколько шагов, склон станет круче, река совсем уйдет вниз, а пещеры превратятся в огромные зияющие провалы. Ущелье станет похоже на лежащее на боку чудовище со множеством глаз и ртов.
Я остановилась у самого края, так близко, что носки туфель свисали над пропастью, закатала рукав и провела лезвием по правому запястью. За спиной затаились тени, сейчас больше напоминали свернувшихся, сжавшихся в пружину змей, чем очертания моей фигуры.
Кровь, темная, сладкая и густая, длинными, вытянутыми каплями падала вниз.
Несколько вдохов стояла почти оглушительная тишина, было слышно только ветер, перебирающий песчинки и прутья кустов. А через миг все вокруг пришло в движение. Над спящей пустыней разнесся оглушительный рев крокотт, голодный, яростный. Завибрировал под ногами песок, дрогнула земля, раздался рокот камней. Твари выбрались из пещер. Это их поступь я слышала: нежить вонзала загнутые когти на передних лапах в отвесные стены ущелья и карабкалась вверх, летели на бывшее дно реки осколки и мелкая крошка.
Я убрала руку только в тот момент, когда от меня до ближайшей твари оставалось не больше нескольких прыжков, отступила назад, перемотала запястье и надела перчатку. Напряжение в тенях достигло своего пика, когда первый уродец добрался до края обрыва, когда вонзил когтистую лапу туда, где еще несколько лучей назад стояла я. Вытянутая, уродливая башка с обнаженными клыками маячила напротив меня лишь пару мгновений.
Несколько ударов сердца. Как раз достаточно, чтобы тварь успела подтянуться, и к ней бросилась Ночная, будто давая команду остальным.
Миг, и на месте головы зияющая рана. Мутная, вязкая, темная жижа, заменяющая нежити кровь, падает на в песок. Тварь болтается над пропастью прежде, чем свалиться, еще какое-то время, как последний сухой лист на ветке, потому что когти все еще в земле, все еще удерживают тело.
Я отступила еще на шаг, подхватила нити смерти, выуживая из памяти необходимое плетение, и уже через несколько лучей бросила себе под ноги охранное заклинание. Оно расцвело на земле вытянутым многогранником, вспыхнуло зелено-белым и исчезло. А я опустилась в центре, поджав под себя ноги, и закрыла глаза, сливаясь с тенями.
Они рвали, кромсали и терзали нежить, с неменьшими яростью и голодом, чем крокотты пытались вонзить в них клыки и когти, ужалить ядовитым хвостом.
Вот только разве ужалишь тень?
И нежить ранила себя и от этого зверела еще больше. С отвратительными чвакающими звуками вонзались жала в гнилую плоть, вырывая рев боли из глоток, с не менее мерзкими хлюпающими покидали тела собственных хозяев. Воняло гнилью и затхлостью, тухлым мясом и плесенью. Воняло гнилой кровью.
Вот только я почти не ощущала ничего этого, потому что с каждым мигом, с каждой убитой тварью чувствовала, как отпускает меня напряжение, как довольны тени, как им нравится то, что сейчас происходит. В конце концов, они были созданы именно для этого, именно поэтому боги когда-то привели в мир теневых – чтобы убивать нежить. И Основная, Дневная, Ночная и Утренняя наконец-то могли больше не прятаться и не таиться, не сдерживаться. Они кромсали тварей, вонзали удлинившиеся когти в шеи, вырывали куски мяса из тел, швыряли крокотт в пропасть, из которой они и вылезли, и не обращали внимания ни на что другое. Были быстрыми, опасными, безжалостными.
И я была такой же. Там же, вместе со своими тенями, рвала нежить на куски и не хотела останавливаться. Это больше инстинкт, чем что-то осознанное. Когда ощущаешь этот запах в воздухе, когда он настолько густой и плотный, в голове не остается других мыслей, не остается других желаний.
Я улыбалась. Направляла теней, держала контроль и улыбалась, сидя в центре защитного круга. Кровь давно остановилась, а порез на запястье затянулся, сознание очистилось от ненужных мыслей и переживаний.