— Между нами было что-то святое?! Ты что, икону мне на живот положил?!
— Чего? — вякнул сбитый с толку Юджин.
Хорошо, хоть не забывал вовремя кружить меня, да так, что в глазах пестрело от лиц собравшихся.
— Ничего, — сухо ответила я. — Я даже не знаю, что тебе сказать. Потому что, кажется, ты сам веришь в свою ложь. Но ты же прекрасно знаешь, что обесчестил меня. И что я никакая не гулящая девка, какой ты хотел меня выставить. Я ни с кем не была после того, как ты… и я могла бы стать твоей женой. И была бы верна тебе. Выхода у меня не было. Я искала в тебе спасение. Но не нашла. А ты меня предал.
Губы Юджина дрогнули.
Он кружил меня под самую веселую мелодию, но в глазах его стояли слезы.
Слезы не раскаяния, не сожаления, нет.
Он просто кусал локти, что упустил по своей глупости лакомый кусок. Выть готов был.
Бился в агонии.
Выдумывал доводы, чтобы сейчас, в эти краткие минуты нашего единственного танца, все исправить. Все вернуть.
— Эрика, — с горечью вымолвил он. Через силу, давясь слезами. — У нас с тобой сын. Да что уж теперь осторожничать! Ты богата, Эрика! Мы могли бы пожениться с тобой сейчас и прожить простую, славную, уютную жизнь! Такую, к какой привыкли оба. Без всяких реверансов! Без великосветских сложностей и блеска! В достатке, но в деревне… Я же бедности страшился. Поэтому я отрекся. Я хотел, чтоб мы с тобой оба жили в достатке! Я этого хочу! Носам я не смогу! А с твоими деньгами нам будет хорошо! Всем нам!
— И твоей дочери? — почему-то спросила я.
— И ей тоже! — с жаром закивал он. — Ну, хочешь, ты ее станешь воспитывать? Можешь даже всыпать ей розог.
Кажется, он был готов всеми пожертвовать, лишь бы влезть в сытую, тёплую норку и там остаться навсегда.
Я молчала.
Я чувствовала его отчаяние.
Я знала, что кончается фигура нашего танца. Время, отпущенное нам для разговора. Я слышала дрожь его пальцев.
И все равно молчала.
— Эрика! — взвизгнул он с отчаянием, понимая, что истекают последние секунды, а я так и не склонилась к нему. — Наш сын! Подумай о нем! Зачем он твоему герцогу?! Он станет нелюбимым, ненужным! Ты сможешь выдержат такое отношение к нему?!
— Не так давно ты говорил, что это не твой сын. Ненужный и нелюбимый.
— Я обещаю, я буду примерным отцом! Я знаю, Итан от меня! Да я обожаю своих детей! Эрика! Зачем тебе этот герцог?! У тебя свой титул! Положение в обществе тебе обеспечено и без него! Эрика! У нас будет все! Любовь, счастье, достаток! Ну же! Деньги ведь всегда будут в твоих руках! А я буду просто любить тебя…
«Любить меня в обмен на мои деньги! — подумала я. — Какая алкая участь».
Я оглянулась на зал.
Там, следом за всеми парами, танцевала малышка Рози со своим избранником.
Да, это был первый ее танец. И кавалер, может, через пару недель пропадет и исчезнет из ее жизни навсегда.
Но она выбрала. Хотя б на сегодня. Потому что у нее хватило достоинства.
— Нет, — вздохнула я, безжалостно отнимая у Юджина свою руку. — Если я захочу, чтоб кто-то меня любил за деньги, я поищу вариант поинтереснее. Уходи. И не смей приближаться ко мне никогда. Иначе я спущу на тебя собак!
***
Глава 15. Предсвадебная суета
Теперь, когда Кристиан сделал мне предложение официально, я решила, что могу тратить сокровища из моего клада. Умеренно, конечно. Все равно думали бы, что я живу на средства жениха.
Но мне не хотелось у него просить. И спрашивать разрешения у кого-то на то, чтоб воспользоваться моим кладом, я тоже не хотела.
Хотелось ощутить свою независимость и свободу.
Хотелось научиться распоряжаться своими ресурсами.
В конце концов, они действительно мои. И мне придется позаботиться о будущем детей, Итана и Рози.
С каждым днем дом становился все лучше, все чище и наряднее.
Ремонт преобразил его фасад. Садовники выстригли кусты в виде высоких приземистых пирамид, и свежая зелень очень красиво выглядела на фоне белоснежных стен.
Они вырубили все побеги, пробившиеся во дворе сквозь мостившие его плиты, убрали всю траву, и оказалось, что двор довольно большой, окруженный изящной балюстрадой.
В саду были расчищены все дорожки, убран бурелом и все деревья, кустарники и цветы приведены в строгий порядок. Никакого хаоса, все по линеечке, все на своем месте.
— Вот это настоящая господская усадьба! — говорила довольная Ивонна.
Для нее я купила великолепное синее платье и роскошную тонкую шаль, приличествующую экономке солидного дома.
Теперь под ее командованием было около десятка людей. Даже няньку для Итана мы подыскали, и он теперь был под постоянным присмотром.
А Ивонна, избавившись от необходимости заниматься ребенком, зорко следила, чтоб никто не сидел без дела. Всем находила работу.
Да и как ее было не найти?
Ведь дом следовало не только отмыть и отремонтировать, но и привести в жилой вид.
— Комнаты не должны быть сырыми, холодными и пустыми! — пыхтела Ивонна, лично натирая до блеска зеркала. — Эй, там! Несите-ка сюда побольше дров! Протопим это крыло как следует!
Ей, казалось, до ужаса нравится натирать до блеска серебряные чайники и кофейники. Ивонна даже помолодела лет на пять. А служанки, заслышав стук каблуков ее ботинок, тепли и драили вдвое усерднее.
Но вот против больницы в господском доме Ивонна решительно протестовала.
Кристиан поддерживал мое стремление устроить пункт помощи людям. Он говорил, что милосердная герцогиня и владелица земель — это очень хорошо. Лучше и не придумаешь.
Это значило, что в наших владеньях люди не оставались забытыми и ненужными.
Но у Ивонны на это был свой взгляд.
— Дом — это дом! — ворчала она. — Негоже, что в доме постоянно кто-то болеет. Охота вам жить в юдоли страданий? И чтоб дети слышали стоны? Дышали воздухом, который накашляли чахоточные?!
— Но Ивонна, — строго возразила я, дав понять, что от идеи больницы я не откажусь. — Я не могу не протянуть руку помощи нуждающимся!
— А эти нуждающиеся, — сварливо ворчала Ивонна, — готовы оттяпать эту руку по самое плечо! Даже если зубов у них нет, все равно отгрызут!
Я покачала головой.
— Я буду лечить людей, — ответила я твердо. — И ты не переубедишь меня. И не заставишь выставить на улицу больных.
Ивонна тотчас всплеснула руками.
— Да разве я об этом говорю! —тотчас закудахтала она, сделав круглые и очень невинные глаза. — Что ж у меня, сердца нет? Но господский дом… а нельзя ли обустроить больным уголок в другом месте? Ну, скажем, во флигеле?
Флигель был в глубине сада, у обновленного забора, за которым начинался сосновый лес.
— Да, место там замечательное, — нехотя согласилась я. — Там и воздух чище, и есть возможность выйти прогуляться…
— Ну, так а я о чем толкую?! — радостно воскликнула Ивонна.
— Но флигель совсем крохотный, — напомнила я с сомнением. — Всего две комнаты…
— Так можно достроить! — тут же нашлась Ивонна.
— Достроить?
— Ну да! Рабочие почти докрасили дом, госпожа! И засыпанные землей лестницы в саду откопали и отремонтировали! Чего теперь без дела болтаться? Только спят в тени да лениво делают вид, что что-то все еще красят! Уж я расшевелю этих бездельников! Скажите только!
— Ну, пожалуй, да, — сдалась я. — Позади флигеля как раз просто лужайка. Ее даже газоном не засеяли. Можно там…
— Две комнатки! — торжествовала Ивонна, потирая руки. — Для мужчин и для дам!
— И ванную комнату, — подсказала я. — Даже две. Тоже для мужчин и для женщин.
— Барыни какие! — привычно возмутилась Ивонна. Но я уже решилась.
— Позови-ка мне их главного, — велела я.
— Это того прохвоста с пышными усами и с хитрющими глазками? — уточнила Ивонна.
— Да, его. Я с ним обсужу все, посоветуюсь, что можно сделать…
— Да все можно! Лишь было бы желание! — ответила Ивонна. Но спорить больше не стала. Подхватила юбку и рванула искать рабочих.