– Всё, Машка, пошли отсюда! Не нравится мне всё это, – прошептала она, обхватив себя руками и оглядываясь по сторонам.
И снова ей почудилась чья-то чёрная тень, скользящая между деревьями.
– Машка! Пошли сейчас же, а не то я одна уйду! – яростно прошептала Прасковья и направилась к подруге.
Но тут на дне оврага зажглась ярко-жёлтая искра. Маша подпрыгнула, закружилась вокруг себя и прошептала восторженно:
– Вот! А ты не верила! Это же цветок папоротника распускается! Огнём сияет!
Маша подошла к самому краю и глянула вниз. И вдруг ноги её соскользнули с обрыва, и она с громким визгом кубарем полетела вниз. Когда тело её с глухим стуком ударилось о землю, крик оборвался, и над оврагом повисла странная, гнетущая тишина.
Прасковье показалось, что в эту секунду её сердце остановилось от леденящего душу ужаса, растекшегося по нутру. На согнутых ногах она подошла к обрыву и заглянула в овраг. Маша лежала на дне, неестественно раскинув ноги и руки, и смотрела на неё застывшим взглядом.
– Маша! – крикнула Прасковья. – Маша, ты жива?
Но Маша не шевелилась. Ноги Прасковьи подкосились, и она осела на землю, обхватив голову руками. И тут луна зашла за большую чёрную тучу, и лес тут же накрыла непроглядная тьма. Услышав рядом с собой шорох, Прасковья вздрогнула, вскочила на ноги, вытягивая перед собой руки.
– Кто здесь? – проговорила она дрожащим голосом.
Лица коснулось что-то липкое и холодное, и Прасковья закричала во весь голос:
– Ааааа!
Она бросилась бежать наугад, натыкаясь в темноте на деревья и кусты, запинаясь за торчащие из земли корни, сухие коряги и старые пни. Она падала, сдирая в кровь колени и локти, вставала и снова бежала. Ей всё время казалось, что кто-то гонится за ней по пятам, тянет к ней костлявые лапы, дышит смрадом прямо в затылок.
А потом что-то злое и тёмное прыгнуло на неё сверху, вцепилось в волосы и, шипя, поползло по телу гигантским пауком. Прасковья закричала, разум её помутился от ужаса. Ей показалось, что что-то большое и холодное заползло к ней в рот. Прижав руки к горлу, она стала захлёбываться в собственном страхе, словно в воде. И вода эта была чёрной-пречёрной, как сама Купальская ночь…
Глава 2
Две смерти
– Ну же, доченька, постарайся, милая! Вдруг ещё что-то вспомнишь? – Зоя гладила руку дочери и то и дело заглядывала ей в глаза.
Но Прасковья смотрела мимо матери пустым, безразличным взглядом. Это пугало Зою, дочь была непохожа сама на себя, сидела на кровати, как кукла. Но местный лекарь сказал, что это обычный испуг, и нужно просто оставить девушку в покое, тепле и не тревожить её – сама оклемается. А как же не тревожить, если только Прасковья могла рассказать, что на самом деле случилось в лесу на Купальскую ночь.
Когда дочь не вернулась с игрищ в назначенное время, Зоя переполошила всё село. Выяснилось, что ещё одна девушка, Маша, не пришла в ту ночь домой. Едва забрезжил рассвет, мужики и парни отправились на поиски пропавших девушек. Сначала искали у реки, потом двинулись к лесу. И тут Зоя, которая шла в первых рядах, увидела, как Прасковья сама выходит из леса и идет к ним навстречу.
– Прасковья! Доченька! – что есть сил закричала Зоя и со всех ног бросилась к дочери.
Только подбежав ближе, она заметила, что Прасковья белая, как праздничная скатерть, косы её растрёпаны, а одежда перепачкана грязью. У Зои к горлу подступил комок, нехорошее предчувствие сдавило грудь.
– Тебя кто-то обидел, доченька? – дрожащим голосом спросила женщина.
Прасковья устало взглянула на мать и покачала головой.
– Нет, мама, – ответила она.
Взгляд девушки был странным – пустым и отрешённым. Зоя осторожно взяла дочь за руку.
– Что же ты в лесу делала, Прося? Где Маша?
Вокруг них столпились мужики и парни, все внимательно слушали, что скажет Прасковья.
– Маша? – спросила Прасковья и задумалась, будто вспоминая, кто такая Маша. – Маша в лесу…
Прасковья осеклась и стала беспокойно оглядываться по сторонам.
– Что же ты Машу-то в лесу оставила, Прасковья? – крикнул кто-то из толпы.
– Где Маша, Прося? – тихо спросила Зоя, сжимая руку дочери.
Взгляд Прасковьи помутнел, лицо побледнело ещё сильнее.
– Маша попросила меня сходить с ней к лесному оврагу. Ей хотелось сорвать цветок папоротника.
Прасковья отыскала глазами родителей подруги и замерла…
– Говори, Прося, говори, не томи! – нетерпеливо воскликнула Зоя.
– Она поскользнулась и упала в овраг, – тихо выдохнула девушка. – Она… Она разбилась насмерть!