Кладу руки на голову Дэймона и закрываю глаза, сконцентрироваться очень сложно, потому что его голова метается по подушке, он выгибается и стонет.
Бросаю взгляд на Вэлкана, который с непониманием смотрит на меня.
— Мирида! — кричит Вэлкан, выглядит рассерженный моим непослушанием, — Вы хотите моей смерти? Дэймон накажет меня, если вы пострадаете! Прошу, отойдите!
Качаю головой, и он поджимает губы, шумно выдыхает. По лицу вижу, что если бы не пришлось держать принца — вытолкал бы меня за дверь.
Тяжело вздыхаю, потому что попытки удержать руки на голове Дэймона проваливаются с треском. Он очень беспокойный. И тогда, решаю действовать по-другому. Провожу рукой по лицу Дэймона, пропускаю его волосы сквозь пальцы. Сажусь удобнее и подключаю другую руку.
Решаю для себя, что приложу все свои силы и хитрость, чтобы помочь Дэймону освободить его дракона. От того, что с ним происходит у меня слёзы на глазах.
Не сразу, но спустя какое-то время мне кажется, что он немного успокаивается. Когда перестает метаться по подушке я кладу руки на его голову. Дэймон всё ещё весь горит. Но сейчас хотя бы не стонет и не пытается навредить себе.
Закрываю глаза и пытаюсь сконцентрироваться на его боли. И спустя какое-то время начинаю чувствовать сильное покалывание в руках. Может быть, это лишь самовнушение, потому что я очень хочу помочь ему облегчить боль.
— Чтобы вы не делали, это работает! — слышу Вэлкана, но не открываю глаза, не хочу отвлекаться, тем более, если это, в самом деле, работает.
По ощущениям мои руки словно налились свинцом. Но я точно знаю, что это не магия. Потому что я не чувствую ничего подобного.
Понятия не имею, отчего ему становится лучше.
— Чтобы вы не делали, это помогает ему, моя принцесса. Благодарю! — говорит Вэлкан
Открываю глаза и смотрю на него. Вижу на его лице облегчение, и мне хочется спросить, как долго он наблюдает за его мучениями?
Убираю руки от Дэймона, когда он полностью затихает, но жар всё ещё сохраняется.
Меня трясёт, а тело ломит. Наверняка реакция на стресс, что я пережила. Укладываюсь рядом с ним и кладу свою руку на его плечо. Смотрю на то, как вздымается и опадает его грудь Дэймона и потихоньку выравнивается дыхание.
Не помню, как нас покидает Вэлкан, и даже не замечаю, когда проваливаюсь в сон.
Резко просыпаюсь и, соскакивая, осматриваюсь, потому что не нахожу Дэймона рядом с собой.
Он сидит на полу у кровати, у меня в ногах, опустив голову вниз.
Подхожу к нему и опускаюсь рядом с ним на пол. Жду, когда он на меня посмотрит. Но Дэймон медлит. Понимаю, почему не спешит, когда он, наконец, поднимает голову.
Выглядит Дэймон плохо: взгляд расфокусирован, под глазами синяки, а глаза красные, от белого практически нечего не осталось. У меня сердце сжимается от боли.
— Доброе утро, моя принцесса, — хмыкает Дэймон и дарит мне полуулыбку. — Через пару часов, я буду в порядке. Прошу, не смотри так.
— Дэймон, — зову его и как завороженная осматриваю его лицо. — Дэймон, ты … дракон! — говорю я и странно реагирую. Грудь сжимается, но сейчас не от боли, от восхищения.
Я в восторге от того, что он дракон. И у меня снова это странное покалывание во всем теле, особенно в кончиках пальцев.
— Я — дракон, Мирида, — кивает Дэймон — и в то же время — нет.
Глава 14. Кто сделал это?
Дэймон кривится и прикладывает руку ко лбу, а затем растирает его пальцами и стонет.
— Тебе до сих пор больно?
— Приятного мало, — отвечает Дэймон. — Я не хотел, чтобы ты видела то, что творится со мной и признаюсь, что совсем не ожидал этого приступа сегодня ночью. Я всегда точно знаю, когда это случится в следующий раз. Обычно уже за пару дней начинаю чувствовать себя паршиво.
— Расскажешь мне, как это случилось?
Дэймон кивает.
— Эйдэн был первым, кому я рассказал о том, что почувствовал дракона и какое-то время единственным, кто об этом знал. В прошлом мы были по-настоящему близки с братом. Точнее, мне так казалось. Я был глуп, когда не смог разглядеть под маской заботливого брата, человека до краев наполненного завистью и жаждой власти. К тому времени для Эйдэна возраст пробуждения дракона уже прошёл и он просто держал меня близко, чтобы убедиться в том, что я ему не соперник. — выдыхает он и опускает голову. Разговор даётся ему тяжело.
Может, стоило повременить до того момента, как ему станет лучше?
— Через две ночи после моего признания брату, я проснулся от того, что всё тело пронзила адская боль. Эйдэн надел на меня ошейник за два дня до того, как мой дракон должен был вырваться на свободу. Потому что, хотел занять трон и таким образом уравнял наши шансы. Точнее, отобрал моё преимущество. В ту ночь, Мирида, я думал, что умру. На самом деле, я умираю каждый раз, когда мой дракон рвёт свою невидимую клетку и мечтаю получить свободу. — говорит он и я ему верю.