Сообщение от мамы пришло утром после этого разговора с подругой.
И Мари безумно обрадовалась тому, что, возможно, у неё еще есть шанс выкарабкаться.
16 января. Вечер.
Бросив в рюкзак весь свой нехитрый скарб – зубную щетку и зарядное устройство, Мари выбежала на остановку. Притопывая ногами, чтобы не замерзнуть, она вскочила на бордюр и внимательно вглядывалась в номерные таблички на лобовом стекле подъезжающего общественного транспорта. Но все шли мимо её дома. Пуская изо рта пар, чтобы немного отвлечься и перестать нервничать, Мари вытащила из кармана пуховика смартфон и взглянула на его экран. Прошло только три минуты, а по ощущениям она находится на остановке не меньше вечности.
– Да пошло всё, – пробурчала она себе под нос и, ухватив рюкзак покрепче, бросилась бежать в сторону дома.
Всего лишь несколько кварталов и уже через двадцать минут она будет стоять на пороге квартиры, умоляя отца пустить её, под обнадеживающее поддакивание матери из-за её спины. Для того, чтобы как-то ускорить процесс, она включила в наушниках альтернативную музыку зарубежной группы, лидер которой изображен в шапке-ушанке на любимом плакате Мари. Он висит у неё над письменным столом, как напоминание о том, что создатели качественной музыки бессмертны, благодаря своему совершенному на века творчеству.
Замерзшие руки не хотели слушаться. Безуспешно ткнув мимо ячейки домофона для магнитного ключа, Мари психанула и набрала номер своей квартиры. Один гудок. Второй. Третий. Мама так долго не открывала двери, что в голове девушки уже пронеслись шальные мысли о том, что её родителей больше нет. Как в истории с плохим концом, когда взрывной подросток уходит из дома, а его родители погибают в аварии на следующий день. И ему не остается ничего, кроме как винить себя в опрометчивом поступке всю оставшуюся жизнь.
– Кто? – донесся из домофона мамин голос.
– Мам, это я, – неуверенно произнесла она и зачем-то добавила, – Марианна.
Гудок домофона оповестил о том, что дверь разблокирована.
Потянув её на себя, Мари ворвалась в подъезд, и пулей взлетела на нужный этаж.
– Мам, я не хотела так поступать, – разревелась она с порога и бросилась к ней в объятия. – Я конченая, знаю. Самая ужасная дочь на свете, и вам дико не повезло со мной. Но если бы ты могла представить, какие причины у меня были на то, чтобы поступить подобным образом.
Она не договорила. До боли прикусив язык, Мари обмерла от страха, роняя слезы на плечо матери. В этот раз ей повезло. Если бы эти слова услышал отец, он бы вмиг расколол её, но мама трактовала её по-своему.
– Милая, ты еще совсем ребенок. Какие у тебя могут быть проблемы? Вот когда возьмешь ипотеку, а на работе задержат зарплату, тогда и скажешь, что у тебя проблемы. А сейчас всё это абсолютная ерунда. Через десять лет ты будешь смеяться над собственной подростковой глупостью, а твой уход из дома мы с отцом будем вспоминать на семейных застольях. Вся жизнь впереди, малыш. Не поступай с нами так жестоко.
– А как же папа?
– Я с ним поговорила. Он не будет тебя трогать. Но и ты лишний раз к нему не обращайся. Всё-таки его жизнь теперь пошла по другому сценарию и здесь, отчасти, твоя вина.
– Не отчасти, мам, – всхлипнула Мари, утирая глаза ладонью.
21 января. Полдень
– Привет, Марика.
Неожиданно услышать в трубке голос Даниса. После их последнего разговора на лоджии в загородном доме его родителей прошел почти месяц. Они тогда расстались абсолютными врагами. Мари бежала вниз по крутым ступеням и внимательно смотрела себе под ноги, чтобы ненароком не скатиться кубарем. Данис вприпрыжку несся за ней следом и кричал, что она подстилка Макса и никогда не добьется того успеха, что был у Юты до того, как она выполнила задание Инсинуатора.
– Вы всё просрали только потому, что поддались ему!
Эта фраза прогремела ей вслед одновременно с громким хлопком калитки. Мари специально шарахнула ею со всей силы, чтобы не услышать его последний оклик. Ими обычно бьют больнее всего. И она жалела до сих пор, что его вопль оказался громче хлопающей двери.
– Чего надо? – немного грубовато ответила она.
– У нас второго февраля пробный экзамен по математике. Не хочешь вместе готовиться? – спросил он.
– Хочу вместе готовиться. Но не с тобой. С Ютой, например.
– Мари, я не хотел поступить как последняя скотина.
– Последняя? Разве за тобой никто не занимал? – уточнила она.