На минуту установилась тишина. Каждый думал о своём, но в целом мысль у всех была одна.
Первой подала голос Юта.
– Простите, ребят. Может, вы подумали, что всё это шутки. Но я, правда, устала. Отпустите меня, пожалуйста. Я ухожу.
Она могла не говорить это вслух. Все и так видели, что она дошла до крайней точки, откуда нет возврата. Травля и ненависть общества загнали её к краю пропасти, на котором она решала: броситься на толпу и добивать себя медленно или же броситься вниз и покончить со всем этим с один момент.
– Я иду с тобой, красотка, – ответил Нильс.
– Вы не понимаете меня. Я прошу вас отпустить меня не домой. Отпустите меня насовсем. У меня больше нет сил.
– И ты меня не поняла. Я не домой тебя провожаю. Я иду с тобой. В моей жизни больше нет смысла, а зачем всё это тогда нужно? Начинать с нуля я не готов.
– У тебя родители, – подняла Мари взгляд заплаканных глаз.
– У всех родители. Они жили до меня. И до брата. Они полюбили друг друга до нас. И не должны разлюбить после нас, – сказал Нильс и посмотрел на друзей. Впервые за долгое время его взгляд стал осмысленным.
– Я с вами, – внезапно поднялась Мари. – Больше не могу быть нежеланным и нелюбимым ребенком. Пусть родят себе идеальную дочь. Пошло всё к черту. Я устала быть изгоем, на котором отец армейским ремнем срывает ярость. Я ненавижу свою жизнь.
Все трое направились к выходу, когда их окликнул Макс.
– Если вы сейчас уйдете без меня, я позвоню вашим родителям и всё им расскажу.
– В смысле? – первым обернулся Нильс, а за ним и девочки.
– Ты не остановишь нас, – ответила Юта.
– Я и не останавливаю, – пожал он плечами. – Просто вы будете последними сволочами, если уйдете не попрощавшись с родителями. Они в нас жизни вложили. Нужно побыть с ними хотя бы последний вечер. А завтра вместо школы пойдем на железную дорогу.
– Я собиралась оставить записку, – неуверенно произнесла Мари.
– А ты не думаешь о том, что если мы все уйдем, то Инсинуатор никогда не решится выложить видео? Эта тайна исчезнет вместе с нами. Что ты хочешь написать в записке? Что нас довёл до этого шага непонятно кто? Тебя не станет. И всех нас. А родителям ещё жить в этом городе. Если правда всплывёт, их заклеймят вместо нас. Ты желаешь им такой жизни? – объяснил Макс.
Все четверо обнялись и прислонились друг к другу лбами, чувствуя тепло каждого. Сердца лучших друзей бились в унисон.
ЭПИЛОГ.
– Простите, господин ведущий, – перебил заготовленную заранее речь ухоженного мужчины средних лет отец Мари.
Тот обернулся и слегка приподнял левую бровь в немом удивлении. Бывший полицейский расценил этот жест, как согласие и приподнялся со своего места, которое занимал с первой секунды от начала съёмок. Прочистив горло, он огляделся, выбирая нужный объектив, к которому можно обратиться. В зале установилась неловкая пауза. Ведущий перекладывал планшетку из одной руки в другую, не решаясь поторопить сурового мужчину с великолепной выдержкой. По своему роду профессии он знал, что и ему осталось недолго. Люди, потерявшие близких, рыдают, кричат и бьются в истерике. Они обвиняют весь мир в несправедливости. Они требуют возмездия. А потом спустя месяц – год – десятилетие, наконец, расправляют плечи, и смело шагают вперед, оставив внутри только самые добрые воспоминания об ушедшем. Тот, кто не роняет ни единой слезинки – очень скоро тихо уходит во сне от инфаркта. Можно сколько угодно держать под контролем свои слезные железы, собственное сердце обмануть не сумел еще никто.
– Я хочу обратиться ко всем ребятам, кто сейчас видит меня. Я не буду вам читать воспитательные лекции, рассказывая о том, что смерть – это не выход. В пятнадцать лет все ваши проблемы кажутся взрослыми и нерешаемыми. Все ситуации – безвыходными. А любовь – единственной на всю жизнь. Я не буду оригинальным, если скажу, что через десять лет вы осознаете, как сильно вы ошибались, будучи подростком. Ведь это произойдет через десять лет, а уйти из жизни вы решили здесь и сейчас. Перед тем, как шагнуть за грань, оглянись на своих родителей. Ты уходишь. Такой сильный и смелый, решаешься на серьёзный поступок. У тебя есть выбор: уйти или остаться. И ты выбираешь. Оставляя нас, родителей, в ситуации, из которой нет спасения. Ты можешь сколько угодно романтизировать смерть, но, поверь, что за облаками нет ничего, кроме бесконечного космоса. Весь твой ад и рай – он здесь и сейчас, на этом свете и на этой планете. Всё, что с тобой происходит – мимолётно. Кроме твоих мамы и папы. Ты – самое важное, что было и есть в их жизни. Они помнят тебя еще в виде двух полосок на куске бумаги из аптеки. Они помнят, как привередлив ты был раньше, когда мама мучилась токсикозом. Как до хрипоты спорили, выбирая тебе имя. Как не спали ночами, потому что ты плакал. Они помнят твою первую улыбку, первые шаги и как ты по буквам учился читать. Они помнят все твои успехи, потому что радовались вместе с тобой. Они помнят твои неудачи, потому что огорчались еще больше, чем ты. Они жили своей и твоей жизнью. И если всё это до сих пор тебя не остановило, и ты всё еще думаешь, что твоё сердце разбито, а жизнь никогда не будет прежней, то перед тем, как совершить непоправимое – подойди к маме. Спроси её, помнит ли она, как ты в первый раз пошёл в детский сад. Или как ты ночью не спал из-за высокой температуры, и мама, зарёванная от переживаний за тебя, сидела всю ночь у твоей кровати. Как она лежала с тобой вместе в инфекционном отделении. Как помогала по вечерам лепить фигурки из пластилина на конкурс. Подойди к отцу и спроси, помнит ли он, как впервые нарядился в Деда Мороза, чтобы позабавить тебя на новогоднем утреннике. Как весь свой отпуск провел с тобой на озере, чтобы научить тебя плавать и рыбачить. Как пробежал десяток километров вокруг дома, придерживая тебя за сиденье двухколесного велосипеда, чтобы ты научился кататься. И если в твоей жизни больше нет смысла, посмотри на этих людей, для которых смысл – это ты. Готов ли ты их предать? Их, двух людей, которые ни в чем не виновны? Они ради тебя сменят место жительства и фамилию. Они ради тебя бросят старую жизнь и начнут новую, если это вдруг станет необходимо. Юный человек со взрослыми проблемами, пожалуйста, хоть на секунду загляни в глаза своим родителям, если ты считаешь, что под облаками тебе больше нечего ловить.