– Да, очень. Но я вам главного не рассказал. Оказалось, я его знаю. Когда увидел его фото в газете, вспомнил. Его на самом деле зовут Василием. Фамилии не помню. Он когда-то вел радиотехнический кружок. Мой сын занимался у него. По его словам, Василий уже тогда демонстрировал сверхспособности. Если у кого-то из мальчишек что-то болело, он чувствовал это, подходил, начинал поглаживать, и все проходило. А еще у него с животными и птицами какая-то странная связь была. Они его совершенно не боялись. В окно кабинета постоянно залетали птицы и садились на плечо к Василию. Он, кстати сказать, на рекламном фото был изображен с вороном. Тот сидел у него на плече.
– Это все очень интересно, но я не пойму, к чему вы ведете? Хотите пригласить Василия к нам, чтобы он совершил над нашими «одержимыми» обряд? – спросил психиатр.
– Да.
– Это, конечно, было бы любопытно, – с задумчивой улыбкой заметил Верещагин. – А какой материал для статьи… – Но тут же помрачнел. – Только не выйдет у нас ничего.
– Почему?
– Главврач не разрешит, скорее всего. Но даже если я смогу его уговорить, колдун не согласится. Это же не его профиль…
– Он согласится. Я имел с ним беседу. Василий сказал, что ему интересно попробовать свои силы, и он может приехать.
– Что ж, это меняет дело… Тогда я буду разговаривать с главврачом. Только не могли бы вы дать мне номер телефона этого самого Василия? Я хотел бы сначала побеседовать с ним…
– Да, конечно. – И Энгельс продиктовал психиатру номер колдуна.
Спустя четыре дня Верещагин связался с Энгельсом и мрачно сообщил:
– С главным договориться не удалось. Он категорически против нашего эксперимента.
– Жаль…
– Мне тоже. Но я кое-что придумал. У вашей матери сейчас стабильное состояние, и с моего разрешения вы можете забрать ее домой на сутки. Предлагаю отвезти ее к Василию. Пусть проведет обряд дома.
– А он согласится на это?
– Уже согласился. Я имел с ним беседу. Да не одну. Скажу откровенно, очень Василий меня заинтересовал. Мощный мужик. Даже по голосу чувствуется.
– А это не опасно? – осторожно спросил Славин. – Проводить обряд вне клиники? Что, если у нее начнется припадок?
– Я буду рядом с медицинским чемоданчиком. Не волнуйтесь!
Но Славин не мог не волноваться. Он уже сам был не рад, что предложил Верещагину этот эксперимент. И собирался отказаться от него. Но сначала он решил побеседовать с Василием.
Энгельс позвонил ему днем, попросил о встрече. Хотелось поговорить не по телефону, а с глазу на глаз. Василий не отказал, пригласил его к себе в гости. И вечером Энгельс поехал к колдуну домой.
Жил Василий в самом обычном спальном районе в панельной двенадцатиэтажке. Энгельс ожидал другого. Почему, сам не знал. Наверное, считал, что неординарные люди должны обитать в домах себе под стать. А тут такая серость…
Нужный подъезд Славин отыскал быстро. Нажал на домофоне кнопку с номером квартиры. Но ни голоса из динамика, ни заветного щелчка не услышал.
Подождав пару минут, Энгельс повторил свои действия. И снова безрезультатно. Его не впустили!
Тогда Славин достал сотовый, набрал номер Василия. Гудки были нормальные, но трубку никто не взял. В полном недоумении Энгельс отошел от подъезда. Он хотел уехать, потом решил посидеть в машине, подождать. Может, моется человек, не слышит звонков. Или к соседям забежал, а сотовый в квартире оставил.
Дойдя до машины, Энгельс немного постоял возле нее, посмотрел на дом. Пытался понять, какие окна Василия, но, не зная, сколько квартир на площадке, точно определить не смог. Если три, то свет горит именно в них. Если четыре, то все окна колдуна выходят на другую сторону.
Открыв дверцу, Энгельс собрался забраться в салон, но тут услышал женский крик:
– Помогите!
Голос доносился издали. Энгельс определил примерное направление и, схватив баллончик с газом, побежал на зов.
Глава 3
Рома Акимин уже в восемь лет знал, кем станет, когда вырастет. И если его сверстники мечтали о карьере космонавтов, подводников, полярников, на худой конец, пожарных или милиционеров, то Ромашка грезил о работе журналиста. В этом не было бы ничего особенного, если б его отец или мать занимались чем-то подобным. Но старший Акимин имел как раз ту самую «героическую» профессию, о которой мечтали многие дети, то есть работал в уголовном розыске. Мама – в «Скорой помощи». Оба любили свое дело и гордились тем, что помогают людям. Как следствие – они постоянно пропадали на работе. Ромашка был предоставлен сам себе. После основных занятий он ходил в продленную группу, но все равно, когда возвращался домой, там еще никого не было.