Щеки Розалинды пылали, и она еще быстрее заходила по комнате. Этот мерзавец даже заставил ее покраснеть! Ну это уже слишком! Ведь он всего-навсего поверенный!
Поверенные обычно носят очки и все время кашляют. От них пахнет пылью, чернилами и заплесневелой бумагой. Они похожи на пауков, состоят из одних только рук, ног и выпученных глаз, как поверенный папа´.
И уж совершенно точно они не созданы из закаленной стали, гладкой и твердой, как меч ее предка. Не пахнут древесным дымом и кожей, у них не бывают такие синие глаза.
Розалинда опустилась на кровать и стала рассеянно поглаживать нефритово-зеленый дамаст, чуть менее яркий, чем полоски на платье, которое она надела, – ее любимом. Распущенное поведение и ловкость, с которой он разоружил ее, заставили Розалинду задуматься. Может, он один из контрабандистов – компаньонов мистера Найтона, привезенный сюда, чтобы подсчитать ценности имения еще при жизни папа´? Видимо, так оно и есть.
Как странно, что он знает Шекспира. Казалось маловероятным, что контрабандист будет читать «Сон в летнюю ночь». Но, как писал Шекспир, «для своих целей дьявол может цитировать Священное Писание», так почему же дьяволу не цитировать Шекспира?
Но главное, о чем следовало подумать, – зачем он прокрался в покои отца. Не за сигарами же, как он старался ее убедить. Что, если он действительно искал личные бумаги папа´?
Скользнув в изножье кровати, Розалинда открыла деревянный сундук, чтобы проверить шкатулку. Слава Богу, мистер Бреннан не успел ее найти. На шкатулке висел тяжелый замок, и Розалинду разобрало любопытство. Что в шкатулке? Почему отец так дорожит ею? Нет сомнения, что хозяин велел мистеру Бреннану обыскать письменный стол отца и найти шкатулку. Розалинда сделает все, чтобы помешать ему. Будет следить за каждым его шагом, чего бы это ей ни стоило. Если же она ошиблась и шкатулка не интересует поверенного, она может через него узнать, что представляет собой его хозяин, если мистер Бреннан, даже сам того не желая, неодобрительно отзовется о нем. Любой может проговориться. И тогда Розалинда убедит Джульет не выходить за него замуж.
Именно так она и поступит, и победа будет на ее стороне.
Полная решимости, Розалинда выбежала из комнаты и едва не столкнулась с Джульет, которая шла по коридору. Увидев ее, Джульет побледнела.
– Р-Розалинда?
– Доброе утро, дорогая. Идешь завтракать?
– Да. – Джульет с беспокойством посмотрела на нее. – Т-ты не сердишься на меня?
– За что? – Она помолчала. – Ах да, за то, что ты заперла меня в комнате папа´. – После разговора с мистером Бреннаном Розалинда совершенно забыла об этом.
– Очень сожалею, что так поступила, – прошептала Джульет, нервно теребя платье. – Ты все еще сердишься на меня?
Как могла она сердиться на бедняжку, если ту мучили угрызения совести?
– Уже не сержусь. Ты думала, что поступаешь правильно.
– Я действительно так думала! – Повернувшись, Джульет направилась к лестнице. – Я знаю, прошлое мистера Найтона тревожит тебя, но ведь сам он не занимался контрабандой. К тому же папа´ говорит, что это было очень давно. Во всяком случае, он не пьяница, не распутник или, что еще хуже, не друг того ужасного лорда Байрона.
Розалинда округлила глаза, однако подумала, что в чем-то Джульет права. В своих письмах миссис Инчболд ни словом не обмолвилась о каких-либо чертах характера мистера Найтона, свидетельствовавших о том, что он будет плохим мужем.
– Надеюсь, ты не будешь сердиться на мистера Найтона из-за контрабанды? – продолжала Джульет.
– Я никогда не позволила бы себе быть невежливой с гостем, зная, что он пожалуется папа´ – Розалинде не хотелось просидеть еще один вечер взаперти.
Лицо Джульет озарила улыбка.
– Рада это слышать. Сестры не должны ссориться. Должны любить друг друга.
– Ты совершенно права, – промолвила Розалинда. Мать умерла, когда рожала Джульет. Шестилетняя Розалинда и девятилетняя Хелена старались заменить ей мать, они обожали малышку.
Джульет и сейчас была всеобщей любимицей. В свои семнадцать она обладала великолепной фигурой и густыми золотыми волосами. У всех трех сестер были карие глаза, но у Джульет они становились зелеными как изумруды, когда она надевала платье соответствующего цвета. Глаза Розалин-ды гораздо чаще походили на тот скучный мох, что растет на деревьях в оленьем заповеднике, не важно, какого цвета платье она носила. Джульет была слишком хороша для такого отталкивающего человека, как мистер Найтон.
– Итак, – заметила Розалинда, когда они подошли к лестнице, – что ты думаешь о нашем кузене? Чего мне ожидать?
Наклонив голову, Джульет поспешила вниз.
– Он очень мил. Хорошо воспитан.
Прищурившись, Розалинда поспешила за сестрой.
– Он тебе понравился, да?
Джульет пожала плечами и ускорила шаг.
– Значит, не понравился. – Возможно, ей не придется раскрывать секреты мистера Найтона.
– Нет. Т-то есть да! – Она заскользила вниз по лестнице. – Впрочем, не знаю. Думаю, он хороший человек.
Розалинда догнала ее и схватила за руку.
– Но что-то в нем тебя тревожит. – Джульет хотела возразить, но Розалинда прижала палец к ее губам. – Не лукавь со мной, дорогая. Все твои мысли написаны у тебя на лице. Их так же легко читать, как букварь.
– Я не ребенок, – обиделась Джульет, – и ничто меня не тревожит. Я могу это сделать. Действительно могу.
Она говорила так, будто пыталась убедить сама себя. Розалинда вздохнула, когда девушка поспешила вниз. Когда Джульет преисполнилась решимости спасти Суон-Парк? Ведь она плыла по жизни, словно во сне, и вдруг решила принести себя в жертву.
«Ты была ненамного старше ее, когда взяла на себя заботы об отце-инвалиде, безнадежно больной сестре и приходящем в упадок имении».
«Да, но у меня не было выбора», – возразила самой себе Розалиида.
Джульет, наверное, чувствует то же самое. Розалинда догнала сестру, но разговор не возобновила. Возможно, все решится само собой. Опасения Джульет убедят ее не выходить замуж в угоду папа´.
Достигнув нижнего этажа, они замедлили шаг и, ступая по вытертому ковру, подошли к дверям столовой. С другой стороны холла вошел высокий, широкоплечий мужчина. Заметив девушек, он остановился ждать у двери столовой.
– Он что, вырос за ночь? – процедила сквозь зубы Джульет.
Розалинда понизила голос:
– Это и есть наш кузен?
– Да, это мистер Найтон.
Розалинда пристально всмотрелась в человека, которого никогда не видела, но считала закоренелым негодяем. Однако негодяем он не выглядел. Он больше походил на крестьянина, переодетого джентльменом, и, судя по всему, чувствовал себя очень неловко. Камердинер папа´, который должен был прислуживать мистеру Найтону во время его визита, видимо, слишком туго завязал ему галстук, потому что мистер Найтон все время теребил его. Он явно волновался, и это внушало симпатию к нему.
Однако Джульет, глядя на него, испытывала только страх. Мужчина улыбался, что делало его резкие черты почти привлекательными. Почему же он испугал Джульет?
Внимательно рассмотрев его, Розалинда поняла, в чем дело: мистер Найтон – настоящий гигант. А Джульет маленькая и хрупкая.
– Тебе не стоит беспокоиться, ты же знаешь, – прошептала Розалинда. – Если он пугает тебя, тогда...
– Кто-то должен выйти за него замуж, – перебила ее Джульет. – Ты и Хелена отказываетесь, остаюсь только я.
– Дорогая...
– Хватит! – в сердцах бросила Джульет, в глазах ее блестели слезы. – Если я не выйду замуж за мистера Найтона, нас вышвырнут из Суон-Парка и я останусь старой девой.
– Ты еще молода. Найдешь другого.
– Сомневаюсь. Хелена упустила свой шанс из-за хромоты, тебе не до замужества, приходится управлять имением, в Лондон, на сезон, папа´ нас не повез. Мистер Найтон – мой единственный шанс, и я не упущу его. А к его габаритам я со временем привыкну.