– Красавчик, говоришь? Квартира была пуста. Разговаривал я сам с собой. Одновременно разглядывая в зеркале лицо собеседника. Оно казалось смутно знакомым. Идти в таком виде на работу, пожалуй, не стоило. Я воткнул штепсель кофеварки в розетку, посмотрел, как булькает в прозрачной колбе напиток, позвонил редактору и сказал, что заболел. Попросил перекинуть мои рубрики на конец недели. «Поправляйтесь, Илья», – сказал редактор. «Непременно, Виктор Константинович», – пообещал я. Редактор знал: ни похмелье, ни простуда не повод для того, чтобы я не вышел на работу. Однако спрашивать, что случилось на самом деле, не стал. И на том спасибо. Губы, похожие на первый блин. Левый бок, напоминающий карту Евразии. Интересно, кому еще окажется интересна история подстреленного китайца? Я налил себе чашку густого, крепкого, вкусного кофе и, обжигаясь, выпил ее целиком. Закурил сигарету и налил еще одну. Потом закрыл глаза и попытался вспомнить. Ах, ну да, «красавчик». Блондинка с пятым размером груди и полутораметровой длины ногами крикнула мне «красавчик» – и я клюнул. Идиот. Из клуба нужно было валить, лишь только я заметил, что она собирается открыть рот. Тогда сидел бы сейчас в редакции, пил свое светлое пиво, писал свои смелые репортажики и беседовал с симпатичными дамами. Ну, не столь, может быть, симпатичными, как Жасмин. Но и рожа не была бы такой синей. На самом деле я совсем не герой. Когда разозлюсь, я могу дать по зубам здоровенному мужику. Без страха и упрека могу месяцами выслушивать истеричные вопли каждого, кому не лень набрать номер моего редакционного телефона. Благо указан он в каждом номере газеты. Как-то на юге… один, ночью, на пляже… я не отступил перед четырьмя аборигенами. Злыми как черти и волосатыми, как медведи-гризли. Они ткнули меня ножом в левую руку и первый раз в жизни сломали мне ребро. Тогда я лежал на теплом песке и, теряя сознание, слушал, как волны накатывают на берег… ленивые и абсолютно ко мне безразличные. И все-таки я не герой. Будь моя воля, я предпочел бы, чтобы все только что перечисленное происходило где угодно: в кино… в комиксах… главное, не со мной. Я выплеснул остатки кофе из кофейника в чашку, придерживая рукой ноющий бок, выбрался из кресла и посмотрел в окно. На другой стороне улицы горела витрина, обещавшая все на свете, и круглосуточно. Мой личный филиал Эдемского сада. Сходить? Купить сигарет и пива? Или не ходить? Если бы не дождь, я бы, конечно, пошел. Но впихивать ноги в мокрые ботинки… натягивать негнущимися руками грязную, не успевшую высохнуть куртку… переться через дорогу, чувствуя, как за шиворот скатываются холодные капли… Не сейчас. Я заварил себе еще кофе и вернулся в кресло. Итак, в страну приезжает китаец Ли. Известный скупщик раритетов. И вообще, тот еще фрукт. Зачем приезжает? Уж не чтобы покататься на теплоходике по осенней Неве. Что-то он здесь нашел… и это что-то оказалось настолько ценным, что в результате парень схлопотал пулю. Так и не купив мне перед этим водки. Допив кофе, я закурил и попытался вспомнить: что там говорил офицер госбезопасности насчет содержимого карманов китайца? Кошелек. Кредитки. Золотые «Тиссо». Значит, искали что-то более дорогое. Дорогое и маленькое – вряд ли китаец отправился бы на танцульки, имея во внутреннем кармане пиджака статую Родена. Золотой слиток? Какая-нибудь старинная статуэтка? Бриллиант? Древняя рукопись? Бритоголовый Дима требовал от меня бесследно пропавшую бумагу. Действительно рукопись? Зачем имбецилу Диме рукопись? Пожилой парень с больной печенкой и коротеньким именем Ли отыскал в моем городе старинную рукопись. Положил ее в карман и подумал: а не поотжигать ли мне в столь вонючей дыре, как клуб «Лунный Путь»? И поотжигал. И получил пулю. А рукопись пропала. Так, что ли? Никаких посылок на родину перед кончиной Ли не отправлял. Иначе зачем консулу Дэну поить меня своей ядовитой водкой? С другой стороны, среди вещей убитого тоже не было найдено ничего интересного. Уж кто-кто, а кагэбэшники искать умеют. Небось даже подкладку у пиджака распороли. А с третьей стороны, если я правильно понимаю и китайца убили те же бритоголовые орлы, что едва не убили меня, то шедевр не достался и им. Российские спецслужбы, функционеры китайского генконсульства, отечественные уголовники… Не слишком ли много счастья для одного меня? Дурацкая история. С самого начала дурацкая. Слишком много я пью, вот и происходит со мной всякий бред собачий. Зачем вообще я поперся в тот вечер в клуб? Стал знакомиться с китайцем? Еще и карточку свою ему дал. С карточкой получилось особенно глупо. Тем более что он ее тут же и потерял. Или не потерял? Я попытался представить, как, морщась от боли в печенке, господин Ли отходит от нашего с Жасмин столика и устремляется в бар заказывать водку. Визитка зажата в его руке. По дороге в бар он видит глаза убийцы и понимает: песенка спета. Визитка выпадает на пол из его ослабевших пальцев. Сам же хунвэйбин позорно ретируется в мужской туалет, надеясь отсидеться за фанерной дверцей. Нет, не годится. Бар и туалет находятся в разных концах коридора. Чего ради его понесло налево, к туалету, когда идти он собирался направо, в бар? Что там находится рядом с туалетом? Выход на улицу… Стойка камеры хранения… Чил-аут… Понял, что его будут убивать, и попытался прорваться к выходу? Подошел к стойке и сдал туда свои статуи Родена? Решил красиво погибать под расслабляющую музыку в чил-ауте? …И вот тут до меня дошло. Словно я вращал калейдоскоп и с очередным поворотом стеклышки сами собой сложились во внятную картинку. – Визитка!.. Твою мать!.. Так вот куда он дел визитку…
6