Капитан взглянул на часы: – Полвторого. Начнем, пожалуй. Он обвел нас проницательным взглядом холодных глаз и прошелся взад-вперед по туннелю. Наверное, в школе, где учат кагэбэшников, есть специальный предмет – «Отработка проницательного взгляда холодных глаз». Наш капитан имел по этому предмету твердую пятерку. – На соседнем перегоне ведутся ремонтные работы. По идее, здесь сейчас должна работать целая куча метростроевцев. Но я распорядился, и специально для нас этот отрезок пути перекрыли. Через каждые сто метров у нас есть специальные шлюзы для защиты от оползней. Сейчас эти шлюзы закрыты. Бетонная стена полуметровой толщины. Мы здесь одни. Полностью отрезаны от мира. Мешать нам не будут. Капитан замолчал и посмотрел на нас. Мы посмотрели на капитана. Интересно, зачем он нас здесь собрал? Неделю назад все было просто: мы и он. Мы подошли к запертой на ночь станции метро, он провел нас внутрь… А когда мы вышли из туннеля, нас было уже на одного человека меньше. Теперь все было иначе. В полночь все подходы к станции были перекрыты омоновцами в камуфляжной форме. На каждом отрезке пути нас встречал офицер того же комитета, где служил капитан Тихорецкий. Пока мы миновали все уровни охраны, пока спустились в туннель – время приближалось к двум часам ночи. Тихорецкий буркнул в висевшую поверх пиджака рацию, шлюзы закрылись, и мы оказались запертыми. Разговаривай сколько влезет. Курить хотелось ужасно. Я огляделся. Ирландцы стояли сбившись в кучку, капитан – чуть поодаль. Немного впереди на пожарном стенде висели ведро, совковая лопата и топор. Отмытый и заново покрашенный. – Для начала попробуем встать так же, как в прошлый раз. Вспомните, пожалуйста, где каждый из вас находился в момент, когда в туннеле погас свет… Толкаясь и косясь на капитана, ирландцы попытались рассредоточиться по туннелю. «Нет, Дебби, ты стояла чуть впереди». – «Сам отодвинься правее. Вот так». – «Вроде ты стоял ближе к стене, нет?» Брайан и Мартин заняли позицию в дальнем от щита конце туннеля. Я с Дебби, между ними и капитаном. Тихорецкий – во главе группы. Все посмотрели на место, где должен был стоять Шон. Капитан осмотрел нас и кивнул. – Всегда проще искать разгадку, когда перед глазами место происшествия. Пока мы не закончим, будьте добры, оставайтесь на своих местах… Я надеюсь, мы отыщем ключ к этой истории очень быстро. В пиджаке с оттопырившимся под мышкой чем-то тяжелым и с белозубой улыбкой, капитан особенно напоминал героя трехкопеечного боевика. Если бы убийцей был я, то сразу бы понял: уйти не удастся. Я бы посмотрел на него, описался от испуга и тут же начал сознаваться. Только убийцей был не я. – Ровно неделю назад здесь был убит Шон Маллен, гражданин Ирландской Республики, двадцати пяти лет от роду. Мы все присутствовали при этом преступлении. И никто из нас не может сказать о преступлении ничего конкретного. Судя по лицам ирландцев, самым большим желанием каждого из них было выбраться наверх, доскакать до ближайшего ночного бара и присосаться к кружке с пивом. – Правило номер один гласит: если не знаешь, с какого конца взяться за дело, начинай по порядку. Так что начнем, пожалуй, с вас. Его взгляд внезапно стал твердым и острым. Этим взглядом капитан уперся Мартину поддых. Под этим взглядом Мартин съежился, посерел и даже стал меньше ростом. – Мартин Клейтон. Двадцать семь лет. Журналист «Айриш ревью». Пишете, как мне сообщили в редакции, на культурно-исторические темы. Обзоры, рецензии, аннотации… – Вы звонили в мою газету? – А как же? – Но я надеюсь… – Не беспокойтесь. Разумеется, я не сказал, по какому поводу навожу справки. Сказал, что формальность. Уточняем визовые данные… На работе вас хвалят. Отмечают работоспособность. Однако… Странные темы, на которые вы пишете, заставляют задуматься. На Мартина была жалко смотреть. А ведь вроде крепкий был парень. – В Корке вы известны как автор нескольких исследований о сатанизме. Переписываетесь с Энтони Ла Уэем, активистами его «Церкви Сатаны» и прочими странными личностями… – Это не личности. Это поэты, неформальные философы… – Кому, как не вам, знать, что убийство Шона носило все признаки ритуального. Удар топором в основание черепа… Именно таким образом жрецы Иерусалимского Храма рубили жертвенных животных… И вы были единственным из всех, кто оказался с ног до головы забрызган кровью… – Но я же… – Эту неделю мои сотрудники посвятили тому, чтобы тщательно проверить все версии. Не ухватиться за лежащую на поверхности, а досконально рассмотреть все возможные варианты. Я специально попросил вас встать так, как вы стояли той ночью. Ирландцы взглянули друг на друга. Я тоже поводил глазами и попробовал сообразить: что он имеет в виду? – Вы стояли последним. Дальше всех от щита с топором. Чтобы снять его и подойти к Шону, вам пришлось бы (капитан подошел к Мартину и пальцем показал возможный путь с его места к пожарному щиту) обогнуть Брайана… не задеть ни Дебби, ни Илью Юрьевича… пройти мимо меня… а затем вернуться на место. Теоретически это возможно. На практике – вряд ли. Мартин вздохнул и расправил плечи. – Психологи, которых я просил составить портрет убийцы, нарисовали картину, под которую вы подходите идеально. Но раз возможности взять топор у вас не было, то мы идем дальше. Капитан перевел взгляд с Мартина на Брайана и усмехнулся. – А дальше у нас идете вы. Брайан с каменным лицом смотрел на капитана и ждал продолжения. – Брайан Хьюсон. Двадцать шесть лет. Гражданин Ирландии, и все такое прочее… А также член партии «Шин Фейн». Партии, поддерживающей ирландский терроризм. И активист коммунистического студенческого движения «Рабочая Правда». В Петербург прибыл как корреспондент газеты «Войс оф Фридом» – «Голос Свободы». В вашем полицейском департаменте мне сообщили, что эта газета – орган радикалов и социально опасных элементов… – Разве раньше вы не были членом КПСС? – Был. – К чему тогда эти ярлыки – «коммунистический», «социально опасный»? – В моей стране невозможно было работать в спецслужбе и не быть партийным. Но мне всегда было плевать на лозунги. Я просто служил стране. И на ваши взгляды мне тоже плевать. Просто интересно, что рядом с трупом оказался такой человек, как вы… Разумеется, мы проверили ваше досье. И знаете, что нам удалось выяснить? – Знаю. Вы выяснили, что я левша. – Отнекиваться не собираетесь? – Я обратил внимание на то, что топор всажен справа, сразу, как только увидел тело Шона… – Мы тоже обратили на это внимание. Версию об убийце-левше мы разрабатывали до самого четверга. А потом пришли результаты экспертизы. – И что показала экспертиза? – Экспертиза показала, что убийца держал топор в одной руке. Понимаете? Если взяться за топорище двумя руками, то левша будет замахивать справа, а правша – слева. Но, держа топор одной рукой, удобнее замахиваться с той стороны, которая является доминирующей. Правше – справа, левше – слева. Убийца не был левшой. Он был обычным человеком. Мы перестали вас подозревать. Капитан молча прошелся по туннелю. В тишине было слышно, как звякают ключи у него в кармане. – Тогда кто же у нас остается? Он посмотрел на нас с Дебби. На меня. На нее. Снова на меня. – Остаются две возможные кандидатуры. Илья Юрьевич и Деирдре. Он стоял и молчал. Пауза получилась долгой и томительной. Момент был не лучше и не хуже других. Но я все равно сказа
19