«А остаться одной в этом городе Крысе проще простого. Даже если пара тысяч человек разом мимо пройдет».
Однако сейчас реветь было вовсе незачем. Потому-то она, высоко подняв голову, и трепалась без умолку, чтоб Тейо с госпожой Кайей не почуяли, что творится у нее на душе. Чтобы не принимали решений, основанных на доброте сердца (а Крыса знала: сердца у них добрые, даже слишком). Нет, ей не хотелось влиять на них таким образом. Одна мысль о том, что они вдруг начнут решать, как жить дальше, руководствуясь жалостью к ней, Крысе… нет, лучше уж умереть!
«Встреча со мной – просто забавная историйка, которую они смогут когда-нибудь кому-нибудь рассказать. Если, конечно, вообще обо мне вспомнят. Однако и то и другое куда лучше, чем стать той, о встрече с кем они пожалеют, верно?»
Тут Крыса увидела, что Тейо сдерживает зевок, и поняла: должно быть, они с Кайей зверски устали. Скоро пора спать. Очень скоро. Ну, а до тех-то пор она точно продержится, сумеет выдержать беззаботный, веселый, ничуть не трагический тон. Конечно, сумеет. Главное – продолжать болтовню.
– Так, значит, ты вправду собираешься убить мисс Весс? – выпалила она.
Кайя ошеломленно округлила глаза, затем нахмурилась и ответила:
– Если нам удастся отыскать для меня способ покинуть Равнику и не умереть, то… да.
– Но ведь она спасла всех нас! – ужаснулся Тейо. – Кайя, ты же об этом знаешь!
Госпожа Кайя сдвинула брови мрачнее прежнего.
– А ты, Тейо, знаешь, сколько народу погибло от рук ее Вековечных?
– Ее Вековечных? Или все же драконовых?
– Какая разница? Вести их на нас ее никто не заставлял.
– Ты в этом так уверена? – с искренним любопытством спросила Крыса.
– Да, Крыса. Выбор есть у каждого. Конечно, одна из альтернатив может оказаться исключительно неприятной, но это не значит, будто выбора нет совсем.
– Ага, – негромко согласилась Крыса. – Это я понимаю.
Но Тейо, ни в чем не убежденный, покачал головой.
Лоб госпожи Кайи разгладился, на лице отразилось некоторое сочувствие.
– Тейо, я вовсе не жду, что ты непременно со мной согласишься. Ты всю свою жизнь учился спасать людей, я же всю жизнь провела, избавляя земли живых от опасных мертвых. Это мое, не твое дело. Ты свое слово сказал, и я сожалею, но решение здесь принимать не тебе.
Тейо в свой черед сдвинул брови. Очень жалея о том, что завела этакий серьезный разговор, Крыса собралась было удариться в сплетни начет развития отношений меж господином Зареком и господином Вроной, от постельного партнерства до единения душ, но тут в обеденный зал вошла мадам Блез. Подойдя к госпоже Кайе, она склонилась к ней, весьма учтиво согнувшись в поясе, и зашептала:
– Госпожа, Триумвират просит об аудиенции.
– Сейчас? Здесь? – шепнула в ответ Кайя.
– Я говорила им, что уже поздно и ты ужинаешь, но они настаивают на том, чтоб засвидетельствовать свое почтение.
– Триумвират? Засвидетельствовать почтение? Мне?
– Так они говорят, госпожа.
– Держу пари, истинного почтения в меню сегодняшнего ужина не значится, но… прекрасно, впусти их.
– Слушаю, госпожа.
С этим мадам Блез выпрямилась и удалилась.
– Еще раз: что это за типы и чем так уж важны? – спросил Тейо, подавшись вперед.
– Триумвират обладает значительной властью и влиянием в гильдии, – пояснила госпожа Кайя.
– Видишь ли, – встряла в разговор и Крыса, – госпожа Кайя истребила Обзедат, Призрачный Совет, издавна правивший Синдикатом Орзовов. Так она и сделалась главой гильдии.
– Хотя это в мои намерения не входило, – уточнила Кайя.
– Да, не входило, – согласилась Крыса. – Но таков уж вышел итог. И Триумвирату это не по нутру. Призраков больше нет, и эти трое получили немалую власть, за что им бы сказать госпоже Кайе спасибо. Но вместо этого они ею возмущены, и мне вот это вот кажется совсем неразумным.
– Неразумного в этой гильдии немало, – сказала госпожа Кайя, но на этом их разговор прервался.
В обеденный зал один за другим вошли члены Триумвирата. Появление каждого мадам Блез объявила особо, и каждый вел с собою на поводке небольшого трулла, не пригодного (насколько кто-либо мог судить) ни на что, кроме придания хозяину еще более важного вида.
– Понтифик Армин Моров!
Понтифик был человеком, патриархом семейства Моров. Очень и очень старый, с сереющей кожей, с иссохшею правой рукой и абсолютно безволосый, он выглядел так, будто уже вполне готов присоединиться к возрожденному Обзедату.