Дать панораму современного положения катакомбной Церкви в Советском Союзе трудно по многим причинам. Во-первых, в моем распоряжении есть, конечно, только часть информации по этому вопросу. Потом, у меня нет права даже называть все имена, известные мне. В концлагерях члены истинно православной Церкви проводят успешную и плодотворную работу по привлечению в свои ряды новых людей; по большей части, обращенные (это не всегда молодые люди) становятся тайными приверженцами катакомбной Церкви. И, конечно, глупо и преждевременно было бы указывать места, где оседают истинно православные верующие с целью сблизиться друг с другом. Без сомнения, некоторые из этих мест известны КГБ, но, думаю, не все.
Очень важен вопрос иерархии в катакомбной Церкви. От разных людей, включая покойного А.С. Дубина, который умер в лагере прошлым летом, я слышал драматический рассказ о престарелом владыке Серафиме, который в тридцатые годы жил в Харьковской области. Он жил буквально в подполье - в специально оборудованном подвале крестьянского дома.
Там проходили регулярные Богослужения "тихоновцев" (приверженцев патриарха Тихона), и там владыка умер. Его тело много дней оставалось нетленным, и новость об этом так широко распространилась, что дошла до НКВД. Группа чекистов нагрянула неожиданно и провела обыск. Они вытащили тело владыки Серафима из подвала и увезли в повозке неизвестно куда.
Мои друзья в лагерях рассказывали мне, как во время войны пожилой епископ благословлял их не брать в руки оружия для защиты "завоеваний октября". Они не называли его имя. За этот отказ вся их группа (семь человек) была приговорена к расстрелу, и только отмена "высшей меры наказания" (ее заменили двадцатью пятью годами в лагере) спасла их от смерти.
Иеромонах Михаил Васильевич Ершов, которого многие тоже звали владыкой, не был епископом. Он умер в лагерной больнице (Тенгушевский район, станция Барашево) в 1974 году в день Святой Троицы и, очевидно, был похоронен на кладбище близлежащего лагеря. Последняя информация из СССР об иеромонахе Ершове, что, предположительно, после сорока трех лет заключения он был помещен в казанскую психбольницу, очевидно, основана на недоразумении - это, был, видимо, другой человек. Между прочим, я не знаю о каком-то другом верующем с таким астрономическим сроком заключения в лагере!
Не сомневаюсь, что в катакомбной Церкви даже сейчас есть епископы, хотя цифра в восемь-двенадцать человек, упомянутая, кажется, А.Е. Левитиным-Красновым в одном из интервью, видится мне преувеличенной. Но есть кое-что еще, что заслуживает особого внимания: я точно знаю, что среди иерархов Московской Патриархии есть те, кто активно сочувствует истинно православной Церкви. Это утверждение может звучать парадоксально, потому что ИПЦ в целом отрицает иерархию советской Церкви и даже запрещает своим приверженцам посещать Богослужения в "их" церквях. Однако позиция отдельных катакомбных христиан мягче и, может быть, более дальновидна.
Где катакомбные христиане проводят свои службы? Из того, что мне рассказывали, я знаю, что перед войной они проводились на территории нынешней Татарской ССР на открытом воздухе, рядом с родниками в лесу. Эти Богослужения собирали множество верующих. За участие в них строго наказывали; временами в местах "сборищ", ставших известными, ставили милицейские посты. Поэтому эти места нужно было менять. В настоящее время чаще всего собираются в домах "своих" людей в подвальных помещениях, специально оборудованных как домовые церкви. Нередки также маленькие монастыри такого же катакомбного типа.
В условиях лагеря мы должны были обдумывать всевозможные способы совершать общую молитву. Чаще всего мы молились под открытым небом группами по три-четыре человека, как бы выйдя на прогулку, чтобы привлекать поменьше внимания. Иногда нам удавалось собраться в "промышленной зоне" в больших крытых бараках по окончании работы. Это было возможно только когда работали во вторую смену, когда контроль был послабее, и надсмотрщики появлялись реже.
Накануне великих праздников, особенно Светлого Христова Воскресения, мы обычно собирались группами по восемь-девять человек в домах на отшибе до подъема примерно за тридцать-сорок минут, не больше. На таких собраниях всегда читалось евангелие, обычно всеми присутствующими по очереди; всегда читались молитвы, и была общая трапеза.