Естественное отторжение против этого материализма в конце XIX века не было православным. Под влиянием мощной религиозной философии Владимира Соловьева многие обратились к религии, но не к византийско-русской традиции, а к так называемой "свободной" религии. В результате русское религиозное "возрождение" начала XX века было далеко от Православия; это было течение религиозного "свободомыслия", подготовившее в России почву для обновленчества и религиозного либерализма, ведущих к открытому отпадению.
В умах многих людей и ныне остается представление, что русская интеллигенция, даже и религиозная, в основном "свободомыслящая", модернистская, обновленческого духа, даже когда ее представители становятся православными священнослужителями, в то время как им противостоят лишь "отсталые" из церковных людей, не способные к "творчеству", а лишь "цепляющиеся" за старые устои без всякого соотношения с "проблемами времени".
Такой поверхностный взгляд несправедлив по отношению к приверженцам подлинной традиции, носителям православного святоотеческого мировоззрения, хранящим и передающим образ жизни без больших потрясений и новшеств и без пустого интеллигентского треска, отражающим нападки современного мира; он не берет во внимание ту часть интеллигенции, которая целиком чужда материализма и западного влияния и являет единство с иными ревнителями традиции, чуждыми противостоящей, бунтующей части интеллигенции.
От этих последних новообращенных неизменно и сугубо отрекается либеральная интеллигенция и их взгляды рассматриваются как не стоящие уважения. Но их опыт мировоззренческого и духовного роста очень ценен для молодежи в наше время (порой столь враждебной всему традиционному). Одним из таких новообращенных, вдохновляющим примером для нас был И.М. Андреев, чьи обращение и духовный рост можно в главном проследить по его собственным сочинениям.
+++
Иван Михайлович Андреевский (Андреев - это его литературный псевдоним) родился 14 марта 1894 года в обеспеченной семье в городе Санкт-Петербурге. Учился там в гимназии. У него были, по крайней мере, один брат и одна сестра (поэтесса Мария Шкапская). Очевидно, что семья была православной и благочестивой (мальчиком Иван дважды был у отца Иоанна Кронштадтского). Но в юные годы он вступил в период "бунтарства". Его мировоззрение тех дней можно видеть из воспоминания хорошо его знавшего Николая Сергеева (частное письмо от 7 февраля 1977 года):
"Иван Михайлович пришел в шестой класс Введенской гимназии в 1911-12 годах. Где он учился до этого, я не знаю. Он сидел за два места от меня, был серьезным мальчиком, никогда не шутил, был довольно хорошим учеником... Я пел в хоре нашей гимназической церкви, но никогда не видел в церкви Ивана Михайловича. В седьмом классе, думаю, в ноябре 1912 года, мы все были, как громом поражены, когда узнали из газет, что была раскрыта революционная группа (в нашей гимназии и гимназии Видемана), в котором принимали участие Иван Михайлович и ученик, на класс старше, в комнате которого нашли мимеограф и прокламации (тот впоследствии покончил с собой). После этого Ивана Михайловича мы в гимназии не видели. Я могу написать лишь то, что слышал: был суд, участников группы взял под защиту миллионер Шахт и отправил их учиться в Швейцарию".
Начало интеллектуального и духовного пути Андреева, таким образом, ясно: он был серьезный, нецерковный, революционно настроенный юноша, каких в России начала XX века было много.
Очевидно, среднее образование он закончил в Швейцарии, и следующие сведения о нем связаны с Парижем: "В 1914 году я был молодым студентом философского факультета Сорбонны, и имел право посещать лекции в Колледж-де-Франс. Там слушал лекции Лаланда и Бергсона". Также он посещал лекции Эмиля Дуркхейма, Леви-Брюля и других известных философов и ученых того времени и закончил свои занятия на факультете философии в Сорбонне. Он находился тогда более всего под влиянием Бергсона: "Читал Бергсон вдохновенно, импровизировал, мыслил вслух, творил на кафедре и был "властителем дум" молодого поколения, особенно русского. Я был среди них" (И.М. Андреев. "Путь профессора С.А. Аскольдова: (Светлой памяти учителя и друга)" // Православный путь: Церковно-философский ежегодник. Джорданвилль. 1955, стр. 55).
И опять же, здесь не трудно понять направление интеллектуального развития Андреева. Молодой "революционер", обогащенный встречей с ведущими научными и философскими умами Европы, совершил тот же скачок "от марксизма к идеализму", который тогда был сделан Булгаковым, Бердяевым и другими известными представителями русской интеллигенции. Философия Бергсона была реакцией на материализм XIX века, стремившегося достичь некой более высокой реальности "интуитивно" посредством модной в тогда научной философии, чтобы создать новую философию "творческой эволюции", в которой мир рассматривается как реальность, постоянно меняющаяся, постоянно созидающаяся, постоянно стремящаяся к чему-то вне себя. Сам "Бог", согласно Бергсону, постоянно движется и меняется, и "миры", которые Он создает, находятся в постоянном процессе "эволюции", низшие создания трансформируются в более высокие, практически без границ верхнего предела этого необратимого процесса: "Есть центр, из которого миpы вылетают, как ракеты в фейерверке... Бог, так определяемый, не имеет ничего законченного; Он - беспредельная жизнь, творчество, свобода... Все живое взаимосвязано, и все поддается одному и тому же мощному натиску. Животное зависит от растения, человек стоит во главе животного мира и всего живого, в пространстве и времени существует одна громадная армия, бегущая рядом, впереди и позади каждого из нас в ошеломляющем потоке, способном преодолеть любое сопротивление и снести самые мощные препятствия, быть может, даже смерть" (Бергсон "Творческая эволюция"). Такая философия действительно могла быть привлекательной для 20-летнего "философа", только что осознавшего недостаточность материалистической философии и полную глупость атеизма, но еще не готового видеть какой-либо другой выход из кризиса современной европейской философии, кроме туманного и романтичного иррационализма. Философия Бергсона не оставила глубокого следа на зрелом мировоззрении Андреева; это был, скорее, важный этап в его усвоении лучшего из современной "мудрости", позволивший ему позднее стать блестящим апологетом высшей мудрости Православия. Его старший современник, Бердяев, так и остался в этом незрелом состоянии "романтического идеализма", а Андреев продвигался шаг за шагом по пути, который вел его к истинному Православию.