Однако испытанный прием не помог. Оказавшись в очередном тамбуре, он вдруг заметил собственные следы, четко пропечатавшиеся в пыли, покрывавшей сорванный и расколотый на куски пластик облицовки стен.
Он прошел по кругу, сам не понимая, как такое могло произойти.
Настораживало и то, что за несколько часов блужданий он не встретил ни единой двери.
Наверное, я выбирал не те проходы.
Кайл проявлял глупое упрямство, ему казалось, что он всего в двух шагах от некоего потрясающего открытия. Конечно, ему следовало остановиться и подумать — не лучше ли вернуться назад, отыскивая по собственным следам путь к тому злополучному тамбуру с напугавшей его дверью?
Он все-таки остановился, переводя дух и одновременно размышляя: как поступить?
Что ждало его по возвращении домой?
Уж, конечно, не похвалы. Скорее хорошая взбучка за то, что оставил без присмотра проход к жилому коридору. Тоннельные слизни хоть и тупые создания, но тепло обустроенных помещений притягивает их, как магнит.
Кайл внезапно осекся в мыслях. Сколько он уже блуждает по странным деформированным коридорам? Несколько часов, а может, и больше, и за это время не встретил даже намека на колонии лишайника или иных представителей растительного либо животного мира, населяющих обычные пещеры и соединяющие их проходы.
Кругом лишь пыль, но какая-то ненатуральная, бархатистая и уж явно не живая.
Жутковатое место. Кайл подумал об этом, и ему вдруг стало так одиноко, он внезапно почувствовал себя потерявшимся , а тут еще и голод вернулся с новой силой, да и усталость навалилась как-то сразу — впору сесть, опустить руки и не двигаться, позволяя отчаянью полностью завладеть рассудком.
От резкой смены настроений стало совсем скверно на душе. Думать о возвращении расхотелось. Что ожидает его дома? Вечное презрение братьев, пинки да объедки? Кайл сел, вытянув ноги, и огляделся. Здесь, в гробовой тиши, среди таинственных изгибов искореженных коридоров, на него, по крайней мере, никто не орет, не попрекает уродством…
«Немного отдохну и пойду дальше, — с отчаянной решимостью подумал он. — Здесь хоть нет этих противных тварей, а выход должен найтись, обязательно…»
Откуда исходит такая уверенность, он объяснить не мог, просто Кайл был сообразительнее своих родичей и интуитивно понимал: все окружающее имеет определенный смысл. Если он сумел найти вход, отыщет и выход, нужно лишь собраться с силами и идти дальше.
Короткий отдых не принес облегчения, усталость и голод постепенно брали свое, и наступил миг, когда юноша перестал воспринимать реальность, как связную, последовательную цепь событий.
Он шел, машинально передвигая ноги, уже не видя смысла в своих поисках, иногда, вконец измотанный, засыпал, опускаясь на пол там, где его оставляли последние силы, но обморочный сон тоже не приносил облегчения. Открыв глаза после очередного провала беспамятства, Кайл с особой остротой понял, что уже ни за что не отыщет дорогу назад.
Я умру здесь, среди тишины и пыли…
Мысль получилась блеклой, равнодушной, словно он окончательно смирился с неизбежностью.
Что же в таком случае заставило его встать и снова брести дальше, уже не придерживаясь определенных направлений, а двигаясь наугад?
Надежда. Неиссякаемая надежда, которая теплится в душе до последнего вздоха…
…В очередной раз сознание прояснилось среди сумрака.
Кайл не помнил, как оказался тут. Он лежал на полу и чувствовал, что прохладный воздух движется.
Сквозняк… Потрескавшиеся от жажды губы вдруг искривились в мучительной улыбке — ему пригрезился звук монотонно капающей воды…
Шли минуты, но звук не исчезал, как не проходило и ощущение свежего, не несущего запаха затхлости воздуха.
Кайл с трудом пошевелился, затем привстал, опираясь на ослабевшие, дрожащие руки, и, словно зверь, огляделся вокруг: прояснившееся сознание, подобно губке, впитывало в эти мгновенья не только сумеречные контуры предметов, но и запахи, звуки…
Он пополз, ориентируясь на слух.
Под руки не попадали ставшие привычными обломки пластика, пыль исчезла, а источники тусклого света располагались где-то высоко, они едва разгоняли мрак, сияя в вышине холодными точками…
Вода.
Звук монотонно срывающихся капель способен был свести с ума измученного жаждой Кайла. Он полз, страшась лишь одного: чтобы тот не оказался миражом…
Рука вдруг оскользнулась на влажной поверхности, и в свете далеких, непонятных огней он вдруг увидел свинцово-черную гладь небольшой лужицы, в которую с тихим хрустальным звуком с неимоверной высоты срывались капли вожделенной влаги.
Он пил долго, не отрываясь, вкус воды сильно отдавал металлом, но Кайлу казалось, что это вкус жизни, которого он до этого просто не понимал…
Сделав еще несколько судорожных глотков, юноша отполз в сторону.
Кайла знобило. Прохладный ток воздуха уже не казался таким приятным, скорее наоборот, прохлада не бодрила, а лишь вызывала новые приступы неконтролируемой дрожи.
Нужно найти силы и встать. Двигаться. Разогреть онемевшие мышцы…
Голос собственного рассудка, нашептывавший простые правила спасения , не позволял ему вновь впасть в забытье. От выпитой воды в желудке началась резь, но появившаяся боль, от которой в другое время он, наверное, закричал бы, сейчас помогала ему удерживать искорку сознания.
Цепляясь руками за непонятные, покатые возвышения, от которых вверх, к далеким призрачным огням, уходили покрытые шелушащейся ржавчиной стойки, он сумел подняться на ноги и сделать несколько неуверенных шагов.
Теперь, постепенно приходя в себя, Кайл начал понемногу осознавать, что находится в огромном зале. Он никогда не видел такой большой пещеры. Ее свод терялся в плотном мраке, да и стен не было видно, лишь по мере продвижения в поле зрения из сумрака выдвигались странные решетчатые конструкции, по которым змеились целые связки кабелей…
Вид знакомых коммуникаций немного приободрил Кайла. Он чувствовал, что необычное место в чем-то сродни привычному миру пещер и вырубленных в камне тоннелей. Возможно, здесь найдется какая-нибудь еда и теплое место, где он сможет нормально выспаться?
Глава 3
Долго блуждать по огромной пещере (или залу) Кайл не смог, на это у него уже не оставалось сил. Однако прояснившееся сознание не желало вновь впадать в кому, он чувствовал себя очень скверно, но продолжал медленно, надрывно преодолевать метр за метром, пока не наткнулся на ведущую вверх гулкую металлическую лестницу.
Цепляясь руками за ограждающие ее перила, Кайл сумел подняться на следующий уровень, который, к его удивлению, был поделен на небольшие площадки, соединенные между собой узкими переходами. Ему повезло — он поднялся по лестнице, которая вела вдоль основной стены огромного зала. Остановившись, чтобы отдышаться, Кайл вдруг заметил, что в стене огромной пещеры зияют прямоугольные проходы, в которых гнездилась плотная тьма. Оказавшись на высоте десяти с лишним метров, ему пришлось принимать решение, в какую сторону двигаться дальше. Узкие, кажущиеся ненадежными мостики, соединяющие между собой отдельные площадки уровня, показались ему слишком опасными, чтобы ступать на них, и потому Кайл неосознанно подался к стене, ухватившись за край прямоугольного проема.
Изнутри веяло теплом .
Продрогший, измученный ознобом, он уже не страшился кромешного мрака. Оттуда исходило тепло, и это в данный момент имело решающее значение. Сделав несколько шагов, он, будто слепец, вытянул вперед обе руки. Удивительно, но во время своих скитаний по бесконечным коридорам Кайл умудрился не потерять оружия, и сейчас длинный шест, коснувшись электродами металла, внезапно с треском выбросил сноп искр, на несколько мгновений высветив из мрака окружающую обстановку.
Юноша оцепенел.
В стробоскопических вспышках электрических разрядов на него сквозь тонкую преграду прозрачного пластика равнодушно смотрели глаза точно такого же уродливого существа, как и он сам.