— Так может тогда этот не ломать?
— Ты же ещё и виконт Хаоса, и чтобы тебе не делать два замка, то твой замок должен быть на границе земель.
— Так может тогда этот замок и объявить мои, а клан просто будет им пользоваться?
— Ну наконец-то! А то я думал, что ты совсем святой, прямо-таки «истинный святой», — съехидничал глава нашего клана. — Ты изначально должен был требовать, чтобы этот замок был твоим, а нашему клану ты предоставляешь помещение внутри по скромным арендным условиям. Ведь большая часть всего, что ушла на этот замок так или иначе принадлежит тебе. А ты и не заикаешься, словно тебе совсем не важны суммы, которые вложены в весь этот проект.
— Ну, наверное, они мне действительно не так важны, я просто не могу осознать таких больших сумм. Все мои финансовые интересы укладываются в гораздо меньшие масштабы, и представить, куда можно деть такую прорву денег в реальности, я просто не могу.
— Ты знаешь, — отчего-то печально вздохнул Бармаклей, — Иногда я завидую твоей детской непосредственности. Ты просто невероятный. Нет, не тем, что тебе так везёт в игре и прочим. Ты п лане человеческих чувств невероятный. Ты словно не из нашего мира. Почему-то в тебе нет прагматичности, которая появляется в детях уже в начальной школе. Я даже не знаю, как это описать. Ты словно истинное воплощение Хаоса: в одно время удивляешь своей наивностью и верой в людей, и тут же через секунду пугаешь своей невероятной мощью, сокрушая легионы врагов, то просто убиваешь своей невероятной щедростью, сливая всё на дело клана, то готов торговаться за каждый медяк с торговцем при сдаче лута. Запросто общаешься с нами, ни кичась, но походя свергаешь авторитеты сильных мира сего: и император, и Хаос, и спящие, и безликие, и гномы-неписи, и гарпии, и тролль, и лавовый цербер, и дикий вепрь у тебя в друзьях.
— Ну император, положим, не в друзьях…
— Ты хоть сам понимаешь, как это прозвучало?
— А что такого? Я кому-то помогаю, вот и они в ответ помогают мне.
— Вот-вот, я об этой твоей наивности и говорил. Не бывает так, ну не бывает! Не жалует походя Император баронство какому-то игроку, который ничем для него известен не был до этого. Нельзя просто так пойти и разбудить Спящих. Нельзя. Нельзя разрушать великие библиотеки. Нельзя стырить из Хранилища Спящих несколько артефактов. Нельзя нанять безликих в охрану для своего клана и стройки кланового замка. Нельзя уводить неписей из прописанных им локаций, кроме предусмотренных сценариев. Нельзя заработать миллионы, просто сгенерировав банальную идею и подсунув её уведённому неписю. Нельзя принять непися в клан. Нельзя заставить непися работать на клан, заставляя его получить дворянство, если у него до этого не было и мыслей об этом. Нельзя подчинить себе целую стаю гарпий. Нельзя менять основополагающие законы игры. Ничего этого нельзя. Никак. Но тебе по фигу, ты играешь по фану — и тебе становится можно. Захотел — пожалуйста. Словно так и надо. Ты захотел, и вся игра обгадилась. Просто потому что ты захотел. Это невероятно. Словно, твоё мышление не ограничено никакими рамками и это позволяет тебе в игре гораздо большее, чем другим. Почему? Ведь все мы ограничены законами игры, а ты их меняешь просто по своему сиюминутному желанию…
На эту довольно длинную тираду, практически монолог отвечать мне было нечего, да по сути ответа и не требовалось. Это было что-то из риторического разряда.
Мы молча немного постояли, глядя на стройку будущего величия нашего клана. Сейчас закладывалось самое начало — основа, фундамент. Причём как замка, так и клана. И смотрел я на это так, словно от самих этих стен зависело наше будущее. А, впрочем, разве это не так? Ведь именно сейчас мы делаем огромную заявку на шикарное будущее для нашего клана. Мы сводим воедино границы и земли трёх фракций. Мы строим здесь замок, мы строим наше будущее величие, наше господство… Господство клана ПоХаТь… Хотя звучит как-то не очень, вот если бы мы обозвались как-то по аналогии со Спящими… Ага, мы же их разбудили, так что клан Неспящих. Хм… А не обидятся ли на это Спящие? Хотя они и теперь по большей части дрыхнут, только изредка продирая глаза на бренный мир. Причём из всех иногда бодрствующих я мог назвать только Лютика, главу и гоблина Этьена. А остальные? А они вообще продирают глаза или опять дрыхнут? Впрочем, какое моё дело? Хочется им спать — пусть спят, что я им нянька? Почему меня вообще должен волновать этот вопрос? Кстати, интересно, а если нынешних спящих укусит за мягкое место лавовый цербер, они по-прежнему будут хотеть спать или количества адреналина, полученного вместе со слюной трёхглавой собачки, хватит, чтобы их таки разбудить?