– Ситуация у нас…
– Хреновая, – пробормотал эсер, – и без тебя знаю. Патроны нужны, лекарства нужны, хорошо еще иглы не нужны.
– Мокроусов? – ушастый дезертир был неплохим человеком. Да и кашу варить научил вкусную.
– Отмучился.
– Так и не научился грамоте.
– А остальные?
– Что – остальные? Ругаются. И если эта контуженная сволочь опять заявит, что не знает, как выглядит кружочек, я ему устрою вторую контузию.
– Он пошутил, – эсер хмыкнул. Обычно шуточки у Палия заключались в свисте у кого–нибудь над ухом. А тут – глумливость прорезалась. Уже хорошо, уже образование действует.
В хате было тепло и темно. Не кромешная тьма, но двух небольших свечек в дешевеньком подсвечнике было явно недостаточно. Из еды на столе стояла макитра с кольцом колбасы и несколькими ломтями хлеба. На кухне кто–то булькал и грохотал посудой. Из соседней комнаты доносился здоровый храп.
– Колбасу будете? – Зеленцова, кажется, особо не тяготилась своим новым положением.
– Я поужинал, – открестился эсер.
Прогрессор, в свою очередь, хотел лапши. Третью неделю или сколько уже он тут. А здешнюю колбасу, хоть и натуральную, гастритный желудок невзлюбил.
– Ваш ручной монстр набил брюхо и спит.
– Он за колбасу на Луну залезет. И за ряженку – тоже.
– Надо было тогда на нем попробовать, вместо допроса.
– И все равно бы ничего не вышло. Он немцев жег, что ему золотопогонники перепуганные?
По улице прошел кто–то, орущий с большим чувством «Еще Польска не згинела».
– Радченко.
– А он поляк? – Паша был весьма удивлен.
– Нет, просто налакался. Здешние говорят, что тут ярмарка завтра будет.
– Думаешь что–нибудь купить?
Прогрессор надеялся отхватить себе нормальные брюки, а не то, что предлагал Демченко – две пары штанов – одни короткие, вторые – на не пойми кого пошиты.
– Если здешние нас за этот хлам не убьют. Даже на самокрутки не годны, – эсер вытащил из кармана банкноту с Царь–колоколом, попытался посмотреть на свет.
Ярмарка была шумная, как ей и полагается. Паша бродил среди телег с потерянным видом – штаны не продавал никто. Зеленцова приобрела непонятно за какие деньги огромного размера бублик с маком и периодически от него откусывала. Командир, реквизировав у своей хозяйки стул, выискивал скорбных зубами в надежде что–нибудь заработать. Трохим купил себе кобылу. Или не кобылу. Но лошадь точно. Из мешка на возу раздавался дикий визг – кто–то продавал поросенка. Или купил. Как бы там ни было, визгу было предостаточно. Радченко остановился, попытался почесать бывшее ухо, матюкнулся сдавленно.
– Кажись, вас надурили. Поросенок так не орет.
– Три карбованца заплатил, лично в мешок упихивал!
– Не, дядьку. То не свинья. Може, проверим? Если шо, то я вам его обратно запакую, – махновец распутал узел, дернул за веревку, шарахнулся в сторону. Из мешка вылетела ошалевшая рыжая собака.
– Три карбованца.
– Кобелю под хвост.
Крысюк шастал между телег, выискивал швейную машинку. То ж в городе надо, а тут разве что капусты кислой, прошлогодней купить можно. Или грибочков сушеных, черненьких, то ли самому есть, то ли продотрядовца накормить.
На обшарпанной бричке, знавшей лучшие времена, сидело маленькое сопливенькое дите и рассказывало на всю ярмарку, как в американской прачечной завелся страшнючий черт. Да не просто так, а в гладильной машине жил. Чвак – и нету работницы. Паша остановился. Что–то это ему напоминало.
А вот командир обнаружил что–то интересное. Потому что от типа в домокатанных штанах, черной черкеске и высоких ботинках он не отлипал. Ботинках. Ботинки. Это не ботинки. Это очень грязные кроссовки.
– И зубы у тебя странные, и сам ты какой–то не от мира сего.
Клиент возмущенно хрюкнул.
– Иди, консультация бесплатно.
Клиент слез со стула, хромая, направился к бричке со странной девочкой. Та уже заработала своими байками два пряника и одно яблоко.
Паша сплюнул и решил посмотреть, что ж это за анахронизм ходячий. Или хоть набить ему морду за кроссовки.
Анахронизм ходячий сидел на барахле с обрезом в руках. Молодой мужик, давно не брился, чернявый, как и многие здешние. Волосы в хвост собраны. И смотрел обладатель кроссовок на Пашу с немалым удивлением.
– А говорил – «не хочу помогать махновцам!» Хоть на плакат!
– Какой плакат? – прогрессор ушам не верил. Или мертвецы по земле ходят, или…
– На какой–нибудь белогвардейский плакат, с подписью «Кровожадный анархист».