Хорошо еще, что тетка Ганна сообразила и завела длиннющий монолог про
якусь там Марину, большевиков и цену на керосин. То ли большевики что–то сделали с керосином, то ли Марина с большевиками, то ли им всем не продали керосин – прогрессор только поддакивал. После миски вареников план принял окончательную форму – сама хозяйка хаты берет все деньги из тайника и садится на поезд до Мариуполя. Или Мелитополя. Паша не сильно разбирался в географии Украины. Хата остается на попечении троюродного племянника, то есть самого прогрессора. Огород поливать, бурьяны вырывать, корову доить и дальше в том же духе. А вот дальше – если ничего не подведет, то будет очень красивый фейерверк.
Село уже храпело и сопело, небо было затянуто тучами. У пушки курил часовой. Прогрессор еще раз прокрутил в мозгу все этапы плана. Кобыла Зорька – есть, стоит за хатой, глупое животное. Огарочек свечки, спички, керосин в баночке– есть. Доска с сучком – есть, отодвигается легко. А часовой стоит не с той стороны, он заднюю стену сарая не видит. Прогрессор не спеша зашел за сарай, пригнулся, толкнул доску. В стене сарая образовался узкий проем. Паша мысленно матюкнулся и протиснулся в дыру, раздирая пиджак в клочья. А, вот и снарядный ящик. Уже открытый. Пиджак снимаем, поливаем керосином из баночки, укрываем снаряды. Ставим свечку, чтоб от нее пиджак затлел, зажигаем. Черт, спички не зажигаются. Медленно надо. В тишине сарая даже собственное дыхание казалось громом небесным. Медленно чиркаем спичкой. Медленно, уверенно. О, какой маленький хорошенький огонечек! Какая симпатичная свечка горит! А теперь – рвем когти.
Вот и Зорька, стоит, башку опустила. Дремает. Ногу в стремя и ходу! Свечка горит пять минут, за это время надо быть как можно дальше от сарая. Часовой у сарая нагло курил. Проехать за поповский дом. Так. А теперь – аллюр три креста! И не ехать к Ворону сразу. Черт! Патруль. Один из солдат потянул с плеча винтовку. В небо взметнулся столб огня.
Негода вылетел из хаты в одних кальсонах, шелковых, между прочим, зато с маузером. Теперь ищи–свищи. Теперь пушка без снарядов. А железную дорогу кто–то не раскопал, как в прошлый раз, а подорвал.
Подрывная группа Татарчука медленно двигалась на соединение с остальными бойцами Ляховского. Хотя группой это уже и не назовешь – просто два замотанных повстанца, Татарчук и Васильев. Был еще Марченко, но ему попалась некачественная граната. Взрывчатки уже нет, патронов – кот наплакал, ну хоть от погони оторвались. Татарчук согнулся в приступе кашля, чуть не свалившись с лошади. Васильев придержал кобылу, тихо порадовался тому, что был на флоте, а не на Румфронте. Нет, Балтийский флот – это тоже не пряник с медом, там холодно, як под юбкой у чертовой матери, мины немецкие и бабы в Кронштадте страшные. А вот Татарчук угодил под газовую атаку и чуть не сдох.
Тощий повстанец выпрямился, сплюнул, пнул конягу каблуками в брюхо.
– Шо стал?
Васильев только хмыкнул. Сейчас бы в хату на перину, да к толстомясой жинке под бок. Вот кто–то счастливый. А тут прям за шиворот дождь идет. Зато чугунку подорвали! Мабуть, и в Таганроге слыхать было. Так, тут свернуть – и по балке. А там уже и хата, и жинка, и самогон, и перина. Татарчук остановился, рванул маузер из кобуры. Теперь и Васильев слышал стрельбу и взрывы. Далеко, но уже слышно. Шось тут не то.
– Та то на станции.
– Едет кто–то.
Васильев ничего не сказал. Взрывы – слышно, стрелял кто–то – один раз, еще до взрывов. Пусть себе едет. И маузеры есть, и граната есть. У Татарчука уши, как у емуранчика – повышенной чуткости.
А, вот и наши. Вот село, вот и часовой. Свои, Нестеров, свои. А пароля твоего я все равно не знаю. То есть как? А если мы, скажем, контра, то откуда ж я знаю твою фамилию? А кто мне три карбованца должен был? А, заткнулся. То–то же. У кого–то в хате свет горит. Того керосина днем с огнем не достанешь, а кто–то дуже богатый. Не кто–то, а Ляховский. И не керосин жжет, а свечи. Тонкие такие. Сидит, глаз свой стеклянный в руке крутит. Да, взорвали, да, рельсы аж закрутились. Настырный человек Ляховский, как слепень летом. И здесь налет удачно получился? Шо, правда? Васильев аж зубами от удивления клацнул.
Теперь и вдарить можно! Конницы нет, пути снабжения перерезаны. Погуляем, как хорек в курятнике.