— Чего тот мужик на меня пялится? — проведя очередной бросок через плечо с колен, шепнул Маслов Костику, кивнув на второй этаж, или точнее балкон спортзала.
Левин и сам взгляд этого хлопчика в полушубке милицейском заметил. Погон не было на плечах у товарища, и шапка была из собаки пошита, на ногах валенки, так что вряд ли это был милиционер. Мало ли где в СССР можно взять чёрный полушубок. Они продолжили отрабатывать приёмы, Левин на какое-то время забыл про человека на балконе, а когда взглянул туда минут через десять, то опять столкнулся взглядом с полушубковым товарищем. Так ещё тот и отвёл сразу взгляд и даже отшагнул от перил, в тени скрывшись.
Владимиру Ильичу это совсем уж не понравилось, и он стал поглядывать на балкон украдкой, стараясь это проделать во время броска или падения. Вскоре сомнения рассеялись полностью — этот человек наблюдал либо за Масловым, либо за Квасиным. Ещё несколько дней назад Владимир Ильич и не подумал бы волноваться. Никак не заподозрить в нём попаданца. Ну, разве талантов многовато для одного человека, но кто их выпускников МГИМО знает. Туда простые люди не попадают, а этот ещё и большую часть жизни провёл за границами нашей великой Родины. Сейчас другое дело. Сейчас есть его Дюймовочка, которая сожгла трёх человек. И, что самое паршивое, тётку эту крикливо-вороватую на глазах чуть не сотни человек.
Могли на Анну Абрамову выйти? Он что мог, сделал. Если всё же предположить, что на Марьяну как-то вышли, то задуманный сегодня вечером междугородний звонок в Гольево делать нельзя. Этим он только может и Дюймовочку и себя выдать.
Тренировка закончилась и нужно было выдвигаться на ужин. Левин же так и не решил, что делать с ментом, уверен не был, что это человек из органов и ментом обозвал про себя того за полушубок.
Помывшись в еле тёплом душе и одевшись, Владимир Ильич вышел на ступеньки, что вели вниз к дороге и автобусной остановке и, разговаривая с другими членами сборной «Урожая», косился по сторонам. Чёрный полушубок маячил за тополем у забора, как раз на пути к автобусной остановке. И тут Владимира Ильича как прояснило. Он же может попробовать вывести товарища из игры. Специально проклясть кого-то у него ещё не получалось. Это выходило само, когда он сильно злился. А чего? Подходящая ситуация. Он переживает за Марьяну и должен злиться на этого мужика в чёрном полушубке.
Оставалось придумать какое именно проклятие на шпика этого наслать. Сначала хотел, как на матросика в Гольево: «Чтоб у вас повылазило». Тогда эти двое чирьями покрылись, и если это повторится, то следить за ним мент не сможет. Но поразмыслив немного Владимир Ильич передумал. А ну как в КГБ сложат эти два случая. Вывод потом правильный сделают. Нет, нужно что-то новое придумать.
Они уже шли по плохо почищенной дороге к остановке, а Левин всё не мог придумать, чего бы такое наслать на шпика. И тут живот заурчал с голодухи, подсказав.
— Чтоб тебе отравиться пирожком, — зыркнул Костик на притаившегося за тополем шпика и представив, что из-за него могут выйти на Марьяну в самом деле разозлился, — Крекс, фекс, пекс.
Событие девятнадцатое
Если рассмотришь достаточно лиц, то обязательно найдёшь то, которое ищешь.
«Тайна в их глазах»
Это было уже четвёртое совещание в кабинете заместителя начальника 18-го отделения 1-го отдела 9-го управления КГБ генерал-майора Владимира Тимофеевича Медведева и в том же составе. Почти. Одного человека не хватало. Именно о нём сразу и зашёл разговор.
— Докладывай, майор, что там с твоим капитаном Селивёрстовым? — Медведев встал открыл форточку и остался рядом с ней, закурил.
— Жив, товарищ генерал. Откачали. Врачи говорят, что повезло, так как рядом с больницей эта столовая. Ещё бы несколько минут и спасти не удалось.
— Это я и без тебя, Афонин, знаю, ты по делу говори.
— Острое пищевое отравление.
— Чем? Что ел, выяснили? — генерал попытался выдуть колечки, но не получилось. Он застеснялся своего ребячества и затушил сигарету в стоящую на подоконнике мраморную квадратную пепельницу.
— Выясняем. Местные оперативники и санэпидемстанция взяли пробы со всех блюд.
— Зачем?
— Очень странное отравление, товарищ генерал. Кроме Андрея Селивёрстова никто не отравился. Словно ему подсунули яду какого.