Выбрать главу

JVC, несмотря на возраст, был классной машинкой — в свое время за такие в комке просили две тысячи, не то что "Шарп" какой-нибудь. Правда, УКВ был только на второй FM-диапазон, и конвертера Виктор не обнаружил ("Ладно, сами потом спаяем"), а на КВ ловить он не решился — мало ли тут что за прослушивание вражьего голоса. Раз видеокамеры в зале есть, могут быть и микрофоны, даже в сортире, и местные не предупредят — оно, может, вроде как в порядке вещей быть.

Он воткнул вилку в сеть и включил былую гордость японской промышленности. Из динамиков мелодично и распевно потянулось:

— …И под конвоем, своей работой тяжкою, Быть может, смерть свою найду.

"Это что же, у них блатняк свободно?" Виктор поспешно убавил громкость и проверил, какой диапазон. Все-таки УКВ. Он слегка добавил громкости, так, чтобы не было слышно соседям сверху, и продолжал слушать. Певец исполнял шлягер очень красиво, распевно, и главное, душевно, безо всяких этих сипов, хрипов и всхлипов, непременных спутников наших звезд этого жанра. По стилю исполнения это скорее было похоже на народную песню.

— Мы продолжаем передачу "Русский шансон", — мелодичным голосом проворковала ведущая, — а теперь послушайте в исполнении…

После третьего хита Виктор понял принципиальную разницу русского шансона нашего и здешнего. В нашем шансоне главное — зрелище, шоу человека за гранью общества. Показать типаж человека, который, в отличии от Остапа Бендера, не чтит уголовный кодекс или, на худой конец, попал под волну репрессий, выставить его героем или романтиком, вызвать жалость или что-то вроде восхищения — вот основной смысл. В здешнем же было главное донести до слушателя обычные человеческие чувства: любовь, ненависть, зависть, мщение. В общем, раскрывали перед слушателем внутреннее естество тех, о ком поется, со всеми их сложностями. Наш шансон воспевает тех, кто живет не по законам, а по понятиям; в здешнем герои песен — это такие же люди, как мы, только попавшие в особые обстоятельства.

— Василий Ефимович, — пропела ведущая после того, как смолкла очередная песня, — радиослушатели часто спрашивают нас, как и когда возникла идея этой передачи. Ведь еще лет двадцать назад никто бы не подумал, что песни такого содержания можно исполнять по радио, и, самое главное, они будут так звучать.

— Еще в семидесятых стало ясно, что надо что-то противопоставить так называемым "эмигрантам", песенной субкультуре, которая у нас распространялась магнитофонной перезаписью. Вы, наверное, помните?

— Да, конечно. "Цыпленок жареный, цыпленок пареный…" Многие тогда переписывали, просто потому что на советской эстраде, в советской музыкальной культуре ничего другого в этом стиле не было, был вакуум.

— Это вы правильно сказали — был вакуум, и заполнялся он низкопрофессиональным, как теперь говорят, андерграундом, который обращался к протестным настроениям, романтизировал человека антиобщественного. А ведь этим терялся слой народной культуры, который профессиональные деятели искусств должны были переосмыслить. Вот, например, "Камаринская" — протестная, хулиганская песня, но в ней увидели самобытный мелос, основу для классического произведения. Да и вообще, если вспомните биографию Сталина — он ведь участвовал в действиях, нарушавших законы Российской империи, его арестовывали, он был в местах заключения, так что, замазывая эту часть народной культуры одной краской, мы бросаем тень и на революционное прошлое, не так ли?

— Несомненно. И все-таки хотелось бы уточнить, в чем задача нынешней работы по восстановлению именно этой части фольклора, кроме противодействия эмигрантам? Ведь есть же и другие темы.

— Задача очень проста: помочь человеку, утратившему связи с обществом, в него вернуться, дать ему возможность почувствовать, что он на самом деле такой же, как все, что он воспринимает мир так же, как все, что общество, как мать, все еще ждет его на пороге дома…

"Все это хорошо, но где же Пушкин…" Виктор покрутил настройку. Следующая станция оказалась чисто рекламная, а если точнее, то на ней рассказывали новости о разных товарах, взвешенно и без заманух для покупателей. Третья по счету, судя по всему, была что-то вроде канала "Культура" и там транслировали итальянскую оперу, естественно, без перевода, а по четвертой шла трансляция с матча. Общественно — политические и новостные видимо, были островами среди недоступной импортному реликту части мегагерц.