Мотив и содержание народного движения, заодно побудившего папу к чреватому последствиями «Торжественного объявления» нового догмата, состоят не в новом рождении Бога, а в прогрессирующем его воплощении, начавшемся с Христа. Для этого догмата недостаточно только историко-критических аргументов; мало того, они плачевным образом бьют мимо цели, как и высказанные английскими архиепископами необоснованные опасения: во-первых, установление догмата не добавило ничего принципиально нового к католической концепции, существующей уже больше тысячи лет, а во-вторых, недооценка того факта, что Бог вечно хочет быть человеком, а потому поступательно воплощается во времени через посредство Святого Духа, весьма опасна и не может быть расценена иначе как то, что точка зрения протестантизма, проявляющаяся в таких объяснениях, остаётся не у дел, потому что не улавливает знамений времени и не обращает внимания на прогрессирующее воздействие Святого Духа. Протестантизм откровенно утратил контакт с мощными архетипическими процессами индивидуальной и массовой психики и с теми символами [92], которые призваны компенсировать поистине апокалиптическую ситуацию современного мира. Он, очевидно, стал добычей рационалистического историзма и, должно быть, лишился разумения Святого Духа, живого в сокровенных глубинах души. Потому-то он и не может ни понять, ни признать, что божественное действо раскрывается в поступательном откровении.
Это-то обстоятельство и побудило меня, профана в вопросах теологии, взяться за перо, чтобы изложить своё понимание затронутых здесь тёмных вопросов. Делая это, я опираюсь на психологический опыт, приобретённый мною на долгом жизненном пути. Душу, я не недооцениваю ни в каком отношении и, конечно, не воображаю, будто событие психической жизни может раствориться в воздухе, получив объяснение. Такой психологизм – это всё ещё первобытное магическое мышление, питающее надежду на то, что сумеет расколдовать и тем упразднить действительность психики – примерно так, как того хотел Проктофантазмист:
Вы здесь ещё, хоть быть здесь не должны! Так сгиньте же! Ведь мы просвещены! (Пер. мой.- В. Б.) (Гёте. Фауст, Вальпургиева ночь. По толкованию комментаторов, «проктофантазмист» – слово, составленное Гёте из греческих корней со значениями «зад» и «созерцатель призраков», а в виду имелся К. Ф. Николаи, поборник Просвещения.)
[92] Папский отказ от психологического символизма можно было бы объяснить тем, что для папы важно в первую очередь подчеркнуть реальность метафизического события. А ведь из-за общераспространённой недооценки психики любая попытка адекватного психологического истолкования заранее подозревается в психологизме. Ясно, что догмат должен быть защищён перед лицом такой опасности. Когда физика пытается объяснить природу света, то никто не предполагает, что по объяснении свет исчезнет. О психологии же думают, будто всё объяснённое ею утрачивает реальность в силу объяснения. Я, естественно, не ожидаю, что моя особая, неортодоксальная точка зрения известна какой-нибудь компетентной коллегии.