За Цепным мостом берег казался совершенно пустынным. Погрузившись в невеселые думы, профессор лишь подметками туфель соприкасался с внешним миром, не слышал даже трамвая, иногда проносившегося, трезвоня, по верхней набережной над его головой. Лишь подсознательно улавливал он и веселый девичий смех, сперва совсем отдаленный, потом звучавший все ближе и ближе, и только когда три девушки вдруг вышли из тени, вступив в полосу лунного света, он в самом деле заметил, что из тени навстречу ему вышли три девушки и вступили в полосу лунного света.
Мрачное настроение профессора начало постепенно рассеиваться уже несколько минут назад, когда озорной девичий смех незамеченным прокрался в его сердце; еще не зная почему, он почувствовал себя лучше. Как прохожий иной раз замечает льющийся ему в нос свежий и нежный аромат, лишь разглядев за этим посланцем цветущий розовый куст, так и профессор осознал, что чувствует себя лучше, только увидев трех смеющихся девушек. Их смех был так свеж и юн в весеннем сиянии луны, что поднял бы на ноги и больного.
Зенон Фаркаш бросил на девушек рассеянный взгляд и опять опустил голову. Они поравнялись, неожиданно одна из девушек поздоровалась с ним.
— Добрый вечер, господин профессор, — сказала она необычным, грудным голосом; две другие еще продолжали смеяться.
Профессор кивнул, зашагал дальше. За его спиной затих, потом вовсе умолк смех. Фаркаш, погруженный в свои мысли, сделал еще несколько шагов, но вдруг остановился, оглянулся.
— Одну минуту! — сказал он.
Три девушки обернулись.
— Университет? — спросил профессор.
Луна светила девушкам в лицо.
— Вас слушала только я, господин профессор, — ответила одна из них тем особенным грудным голосом, который каждый раз заново удивлял барабанные перепонки, таким неожиданным был в устах хрупкой худенькой девушки. Черные со стальным отливом волосы, подхваченные узлом, отсвечивали в лунной ночи, темные глаза блестели.
Профессор всмотрелся внимательнее.
— Знаю, — сказал он, порывшись в памяти. — Юлия Киш?
Девушка молчала.
— Я ошибся?
Девушка покачала головой.
— Значит, Юлия Киш?
— Да, — сказала девушка. Она почтительно вскинула на профессора глаза, задержала взгляд на огромном его двойном лбу и быстро потупилась. Профессор продолжал смотреть на нее.
— Вы почему смеетесь, Юлия Киш?
Девушка вдруг засмеялась вслух. Сперва от сдерживаемого смеха задрожали губы, и вдруг ее словно прорвало: прижав ко рту ладони, она расхохоталась так неудержимо и заразительно, что засмеялись и обе ее подружки, даже профессор невольно улыбнулся.
— Так почему же вы смеетесь, Юлия Надь? — спросил он строго.
Девушка весело смеялась.
— Потому! — потрясла она головой, так что тяжелый узел заколыхался, — Ой, господи! — Она смеялась громко, самозабвенно, только этот смех и слышался по всей набережной.
— Почему вы смеетесь, Юлия Надь? — повторил профессор, сцепив на животе руки.
— Потому, что господин профессор поддразнивает меня, — смеялась девушка.
— То есть? Разве вас зовут не Юлия Надь?
Девушка отрицательно потрясла головой.
— Нет, господин профессор, меня зовут Юлия Киш.
Теперь уже и ее спутницы смеялись громко, не стесняясь. Профессор внимательно оглядел их, потом опять повернулся к Юлии. Лицо девушки округлилось, фигура стала словно бы женственнее той, какую сохранила цепкая память профессора.
— Вы были у меня на коллоквиуме пять лет назад? Или шесть? — спросил он. — Вышли замуж с тех пор?
— Еще нет, — опять засмеялась девушка.
Профессор неожиданно почувствовал себя помолодевшим.
— Но все-таки изменились. Прическа?
— Прическа! — смеялась Юлия удивленно. — Тогда я еще укладывала волосы венком.
— Вот как! А почему бросили университет?
— У меня не было денег.
Это была лишь половина правды, вторая осталась невысказанной. Юлия покраснела.
— Ну, а я постарел, девочка? — неожиданно спросил профессор.
— Да, — сказала она.
Профессор рассердился.
— Очень?
— Нет, господин профессор. На пять лет.
— На пять лет? — с раздражением повторил профессор.
— Я не хотела вас обидеть, господин профессор, — сказала девушка стеснительно, но с лукавым огоньком в глазах. — Я тоже постарела на пять лет.
— И вы всегда говорите правду? — недовольно спросил профессор.
Юлия опять засмеялась. — Стараюсь.
— Прелестно!.. Хвалю за мужество. Следовательно, я и в самом деле постарел?
— Постарели, господин профессор, — кивнула девушка.